Ссыльнопоселенец

— Эх, опять мимо, — с сожалением проговорил Федор, выщелкивая стрелянную гильзу. — А ты чего не стрелял, Матвей?

— А толку? Попасть бы я попал, но это „Вектор–57“, выпускается в системе Медузы, на третьей планете. — Я повесил карабин на плечо. Как я обратил внимание, все остальные лесорубы были вооружены тоже мосинками. — Броню из наших винтовок, да еще свинцовыми пулями, не пробьешь, только перевод боеприпасов.

— Да знаем, — махнул рукой Мих Мих. — Просто хоть пар спустить.

— Кто это? — кивнув вслед исчезнувшей машине, спросил я. — За что вы его так любите?

— Это? Это, брат, тушковозка. Везут выживальщиков бессознательных, специально через максимальное количество прибрежных поселений проскочат. Чтобы, значит, охотники знали, что дичь есть, — зло сплюнул на воду бригадир. — Выгрузят в лесочке, и высоту набирают и исчезают на севере. А за человеком начинается охота, ништяков на нем куча ведь. Тут знаешь, как наловчились новичков бить? Лес-то большой, да дорог в нем мало, особо и искать не нужно, перекрывают основные пути — и бьют новичков. Не всем так как тебе везет, или мне, в основном в лесу люди остаются. И хорошо, если просто убьют, тут мода пошла среди французов — на кол сажают.

— Видел, — зло скривился я. — Это я видел.

— И что? — на меня с интересом уставились мои уже партнеры по работе. — А, вот откуда осел.

— Французов кончил, мужика добил и похоронил. Ничего интересного особо, — я махнул рукой, психанув на себя. Блин, что значит, давненько в нормальной компании не был, разболтался. То, что Герда среди них не нашла гнили, вовсе не значит, что среди них болтунов не было. Могут теперь проблемы быть.

— Правильно! — Бугор глянул на меня, усмехнулся. — Ты, похоже, свой парень в доску, притом вояка. Абордажник, говоришь. Сколь абордажей?

— Пять. — Пять абордажей, настоящих, не учебных — это очень много. В позапрошлом погиб мой командир отделения, потому меня на его должность и поставили. Вообще, обычный десант за службу может и ни одного не увидеть, просто корабль у нас такой был, везучий. Ну и экипаж тоже.

— Ого, — с уважением покачал головой Федор. — Да ты у нас головорез, оказывается. Что же ты такое натворил, что сюда попал? Ведь вашего брата максимум в штрафбат зачислят?

— Убил кого не надо, — хмуро ответил я, нагнувшись и погладив опершуюся об ногу Герду. — Кого не надо, когда не надо. Точнее, именно того, кого надо, я и грохнул, но не по закону, и его папаша оказался весьма влиятельным. Настолько, что меня уволили из флота, придравшись к проведенному абордажу, и отдали под гражданский суд. Ну и пожизненное, и сюда. Судя по всему, пока повезло.

— Федька, отстань от человека. Захочет, сам расскажет, — к нам подошел повар.

— На самом деле. Давайте отдыхать, — и бугор пошел в барак. Снаружи вдоль воды неторопливо ходил один из мужиков. Отдыхали здесь достаточно свободно, но и бдить не забывали, всегда был дежурный, который не спал, и охранял.

Следующие три дня прошли хоть и достаточно напряженно в трудовом плане, зато спокойно. Стаскивали с Федором с речушку бревнышки, вязали попарно, при помощи ослика сплавляли до основного лагеря, и сшивали в плоты. Шили серьезно, сквозь тонкую лесину здоровенными костылями.

— Федь, это вы что, постоянно костыли заготавливаете? — забивая завершающий гвоздь, спросил я.

— Да нет, плоты-то расшиваются в Звонком. Все костыли собирают, и Сергеич забирает их домой. У него кухня небольшая, чтобы зимой не бездельничать. Тут же не там, то надо таз запаять, то топор заточить, то коня переподковать. Ну, и заодно костыли правит, точит. Все, шабаш, вон, рубщики топают.

На самом деле, на склоне холма появились лошадки и люди. Бригада только подошла к лагерю, как сверху звонко крикнули:

— Эй, лесорубы! Позвольте подойти?

— Кто это там? — Сергеич положил руку на приклад карабина, но особо не волновался. А вот Герда наоборот, слегка занервничала. Именно слегка. Вроде, и опасности нет, и ситуевина ей не нравится.

На вырубке появилось четыре фигуры, и вскоре к нам подошли три молодых мужика, и девушка. Девушка шла со связанными руками, подбородок ей поднимало самодельное ярмо из длинного шеста с рогулькой, обмотанной тряпкой, и привязанной под затылком короткой палкой.

— Охотнички, — бригадир медленно встал.

— Виктор, не пыли. Это наши, и они в своем праве, — тихо заметил Генри, тоже положивший ладонь на рукоять револьвера.