Стаб

— Великолепно выглядишь. Проходи. — Когда я подошёл к небольшому круглому столу, консул отметил: — У тебя красивая походка. Ты уже носила туфли?

Пришлось рассказать ему о том, чем я зарабатывал между миссиями по зачистке.

— В этих намного удобнее, — признался я, разглядывая Бореалис с высоты птичьего полета. Из-за приглушённого освещения, ночной город было видно идеально. Он сиял.

— Бэлар покупал тебе женские вещи?

— Да.

— Зачем?

Я нахмурился, чувствуя нарастающую пульсацию в висках.

— Я сама попросила… Сказала, что мне любопытно.

— Он относился к тебе как к женщине?

— Нет, он всегда поддерживал во мне желание стать равным ему. Говорил со мной, как с мужчиной. Сделал элиминатором. — Я не умолчал даже о его особой учебной программе.

— Журналы? — перепросил Махасим.

— Да. Из них я и узнала о женщинах всё. Как они должны выглядеть, вести себя… для чего созданы.

— И для чего же? — Когда я помолчал, пережёвывая салат, консул уточнил: — Бэлар показал тебе для чего именно?

Я покачал головой.

— Как я и сказала, он никогда не заставлял меня быть женщиной. Он оставил этот выбор за мной.

— Да, я уже понял, что ты для него особенная во всех смыслах «вещь». А значит и обращался он с тобой по-особенному, так?

— Само собой.

Устав от намёков, консул спросил прямо:

— Бэлар был с тобой как с женщиной?

— Нет. — Как он мог быть со мной как с женщиной, если женщиной не считал?

— Я говорю о сексе. Он спал с тобой?

— Нет, — ответил я честно. — Никогда.

Меньше всего я хотел разговаривать с консулом на такие интимные темы, но, похоже, у меня не было выбора. Боль в голове и контроль, лишили меня сил сопротивляться.

— Никогда? — Махасим прищурился. — Он уподобился людям во всём, но только не в этом? Трудно поверить. Ты не принимала стаб и жила с ним всё это время… эти журналы… и украшения в твоём теле. — Как он узнал?! — Мне рассказала «мебель», которая готовила тебя.

— Я… увидела на одном из плакатов и захотела так же.

— Для чего?

— Просто ребячество. У мэтра была татуировка, мне захотелось пирсинг.

— Именно на этих местах?

— Да, именно на этих.

— Такие проколы делают, чтобы добавить соитию острых ощущений.

— Я знаю. — Боже, кому он это объясняет?

— Но у вас его никогда не было. Даже прелюдий.

— Нет.

— Но тебе бы этого очень хотелось, — догадался консул, и я процедил положительный ответ.

Да, мне хотелось. До безумия. Я просил его стать моим любовником, но мэтр отказался. Он мог говорить об этом, шутить, подначивать, ходить вокруг да около, но на самом деле он никогда не воспринимал меня всерьёз. Поэтому всё, что мне оставалось — изводить себя мечтами и ласками. Я даже немного свихнулся на этой почве. Мне частенько снилось, что теряет терпение. Но всё это было просто плодом воображения, я это отлично понимаю теперь.

— Это было неизбежно, — заключил я, в три глотка приканчивая фруктовый коктейль. — После этих журналов… после того, сколько раз он мне жизнь спасал…

Для политика, закалённого в бесчисленных аудиенциях, переговорах, диспутах, Махасим выглядел слишком впечатлённым. Ну, за что боролись…

Он отодвинул своё блюдо в сторону, я же набросился на еду с двойной жадностью. После того, что я рассказал, стесняться не было никакого смысла. Злость разожгла во мне звериный аппетит. Злость на себя, потому что я сидел за одним столом с консулом, на последнем этаже его резиденции и придавался чувственным воспоминаниям, тогда как Рэймс находился на грани смерти или уже был мёртв. Он страдает, потому что хотел спасти меня. А я? Нарядился, накрасился, ем эти чёртовы деликатесы, к которым приобщал меня он… На его похоронах.

Под конец этот ужин стал напоминать попытку суицида, словно я всерьёз хотел подавиться. Но консул меня не останавливал, задумчиво разглядывая ночной город за окном. Его размышления и мою трапезу прервал неслышно подплывший к столу слуга.

Он доложил о том, что к консулу пожаловал Хейз. Он требует немедленно его принять.

— Требует? — переспросил иронично Махасим.

— Да, мэтр. И называет вас… прошу прощения, вором. Говорит, что вы обязаны немедленно вернуть ему его «вещь».

Прода

Глава 26

Как и сказал консул, Бэлар был игроком. Азартный до чёртиков, он любил рисковать, и так как я был его ценнейшей «вещью», он ставил меня на кон неоднократно. На этот раз он пошёл ва-банк, потому что был уверен: Хейз придёт в стан к своему врагу, обвиняя его в воровстве. Таким образом, Бэлар не только вернёт меня, но и окончательно рассорит двух влиятельнейших иерархов. Он всех нас заставил участвовать в этом спектакле, и если я подыгрывал ему неохотно, то Махасим с Хейзом с радостью стали заклятыми врагами.

Думаю, их недолгий, но громогласный спор слышала вся башня, а от бушующего присутствия у особо впечатлительных слуг случился нервный срыв. У меня так точно.

Оказавшись в машине Хейза, я осторожно наблюдал за ним и просто не узнавал. Если вспомнить, каким непоколебимым он был, встретив блудного сына после долгой разлуки, его бешенство не просто пугало — ломало миропонимание. Мне казалось, если что и есть вечное под луной, то только терпение Хейза.