Stabat Mommy

– Любишь Шопена?

– Я не слушал раньше классическую музыку.

– Возьми послушать, – щедро предложил Тедео, но Бо отрицательно покачал головой.

– Нет. Сейчас я смотрел на тебя – и СЛЫШАЛ, о чем он играет. А один я не услышу.

Тедео не нашел, что ответить, поэтому просто кивнул:

– Пойдем.

Захлопывая дверцу, Тедео поймал себя на мысли, что усталость как рукой сняло. Ему было так комфортно и хорошо, как не было уже… дайте-ка подумать… с тех самых пор, как он познакомился с Натали. Точно. Это – первый раз с тех самых пор.

– Мне пойти вперед? – негромко спросил Бо, и Тедео удивленно уставился на него.

– Зачем?

– Вдруг тебе… неловко.

– Не говори ерунды.

Тедео, с его крайней неразговорчивостью, мало кто понимал с полуслова. И еще меньше было тех, кто в ответ на редкие реплики не разражался пространными монологами, пытаясь пояснять, рассказывать, аргументировать… Бо точно так же, как и Тедео, экономил слова, и мужчина испытывал почти физический кайф от тишины и лаконичности их общения. Все было понятно, и при этом не потребовалось загружать пространство ненужными звуками.

Они вместе вошли в павильон, и к Тедео тут же подбежало несколько костюмерш и гримерша.

После пятнадцатиминутного отдыха в машине – с Шопеном и молчащим собеседником – Тедео снова ощутил себя свежим. Как минимум, часа три среди этого гомона он продержится. А потом… ну, проглотит очередную таблетку, не беда.

…но уже спустя полчаса голова начала просто пульсировать от обилия звуков вокруг, голосов, смеха, криков режиссера… Тедео терпел, стараясь не показывать свое болезненное состояние, в которое погружался, как в трясину – по полметра, медленно, но неуклонно. Спустя три часа режиссер только вошел во вкус, и с площадки Тедео не отпускали ни на минуту: снимали крайне напряженную сцену, Тедео постоянно находился в кадре, во взаимодействии с актером, играющим главаря Мафии. Главарь Мафии хрипло орал, как и было ему положено по роли, Тедео отыгрывал лицом попеременно то гордость, то ярость, то насмешку, и чувствовал, как медленно захлестывает его волна разрывающей головной боли. Он физически ощущал, что бледнеет, сереет, зеленеет, покрывается пОтом, но, к счастью, все это было очень на руку сюжету, и режиссер воодушевленно снимал дубль за дублем, забыв, что актерам стоило бы дать передышку.

Бо, изображающий сына Мафиози, тоже присутствовал в сценах: он сидел на диване в декорациях «кабинета Мафиози» и, по сценарию, испытывал сомнения в правильности действий папаши. Тедео, изображая своего суперчестного и суперблагородного героя, видел, как парень бросает на него сочувственные взгляды. Молодец, неплохо играет, краем сознания думал мужчина, непроизвольно стискивая челюсти и пытаясь справиться с красной пеленой пробуждающейся мигрени перед глазами.

На съемочной площадке никто не знал про «маленькую особенность» Тедео. Мужчина всегда чувствовал себя инвалидом, стоило ему представить, как его начнут жалеть, давать поблажки и лишние минуты отдыха… нет, такого он не хотел. В конце концов, он терпит свою больную голову столько, сколько себя помнит. Привык. Не развалится.

– Снято!

Это прозвучало так резко, что Тедео вздрогнул: ему показалось, что голос МакКоя сейчас просто разнесет его голову на куски.

– Еще дубль!

Да черт тебя дери… мужчина сглотнул и прикрыл глаза: к нему подбежала гример, поспешно вытирая капли пота на лбу и висках.

– Тебе нехорошо? – совсем рядом и очень тихо прозвучал низкий голос, и Тедео вздрогнул: Бо, в суете незаметно подобравшись к нему, в упор смотрел на его своими светлыми глазами из-под падающей на нос челки. Парень был очень серьезен, и Тедео почему-то не смог ему соврать.

– Голова болит.

– Попросить у ассистента таблетку?

– В кармане моей куртки, – они переговаривались так коротко и лаконично, что Тедео показалось, будто он просто громко думает, не произнося вслух ни слова. Но Бо его понял – он гибкой змейкой выскользнул среди гримеров-костюмеров-световиков куда-то в неосвещенную софитами зону, и через минуту материализовался рядом, протягивая стакан с водой и таблетку.

– Спасибо.

Бо молча вернулся на свой диван и снова застыл, готовясь сомневаться в папочке перед камерой. Десять минут спустя тиски, сжимавшие виски и затылок, начали потихоньку отпускать, красная пелена рассеялась, и Тедео даже вполне сносно доиграл все запланированные сцены, хотя они и затянулись еще на несколько часов.

– Тедео, ты просто шикарен! – верещал режиссер, хватая мужчину за руку и не давая вырваться за пределы площадки, – Как ты бледнел! Как ты скрипел зубами! Гениально, ге-ни-аль-но!

Тедео вымученно улыбался и пятился к выходу. Освободившись, наконец, от цепкой руки МакКоя, он резко развернулся – и наткнулся на нескольких девушек-ассистенток, взявших в плотное кольцо Бо. Они наперебой ему что-то говорили, хихикали и дергали за рукава, а Бо растерянно стоял и переводил глаза с одного милого личика на другое. Тедео замедлил шаги, проходя мимо этой живописной группы.

– Ну хотя бы салатик, Бобо, ну хотя бы полсалатика!

– Просто посиди с нами, неужели тебе трудно, Бобо?