Стачка как бой

В программе ВКП имеется краткая формулировка взаимоотношений между политикой и экономикой: «Политика есть концентрированная экономика». Это наиболее краткое, наиболее сжатое и наиболее содержательное из всех определений. Политика есть концентрированная экономика. Что это означает? Это означает, что количество здесь переходит в качество. Если маленькая забастовка, небольшой экономический конфликт в отдельном предприятии, затрагивая отдельную клеточку капиталистического организма, может рассматриваться под углом зрения экономическим, то расширение данного конфликта, охват данным конфликтом значительной части промышленности, охват целого ряда клеточек капиталистического организма, расширение стачки на целый ряд отраслей промышленности, паралич важных буржуазии и для буржуазного государства жизненных отраслей промышленности — автоматически превращает экономический конфликт в политическое выступление рабочего класса.

Наглядным доказательством этого является всеобщая стачка в Англии в 1926 г. Эта стачка была объявлена, как экономическая, руководители твердили, что эта стачка не преследует никаких политических целей и задач, что стачка чисто экономическая, а между тем, стачка независимо от генсоветчиков имела глубоко политический характер. То же самое часто происходит со стачками, вызванными в демагогических целях нашими противниками. Массовая стачка, какова бы ни была непосредственная причина её возникновения, принимает, независимо от лидеров и субъективных устремлений отсталых рабочих политический характер. В этом смысле можно говорить о стихийном или автоматическом перерастании одной стачки в другую. Без вмешательства субъективного фактора, т. е. политической партии пролетариата и революционных профсоюзов массовая стачка при всём её глубоко-политическом значении не может быть превращена в орудие планомерной политической борьбы.

Если это определение было верно раньше, то оно сугубо верно сейчас, ибо сейчас, в условиях послевоенного капитализма, в условиях 3-го периода, т. е. нарастания ожесточённых боёв между рабочим классом и буржуазным государством и всеми буржуазными партиями, включая социал-демократию, — мы более, чем когда-либо, видим, насколько каждая экономическая забастовка, каждое экономическое столкновение имеет общеклассовый характер.

Для нас, коммунистов, связь между экономикой и политикой есть нечто элементарное, само собой разумеющееся, то, из чего мы исходим при определении нашей тактики, при определении нашей линии. Для нас это азбука. Но это совершенно не значит, что эта азбучная истина классовой борьбы также элементарна для всех. Проблема «экономика и политика» — это одна из тех проблем, которые на протяжении долгих десятилетий дебатируются в рабочем движении, это одна из тех проблем, вокруг которой было пожалуй больше всего идейной борьбы, это одна из тех проблем, которая до настоящего времени требует с нашей стороны ясной постановки для того, чтобы выбить из голов наиболее отсталой части пролетариата те ошибочные взгляды, которые существуют до настоящего времени по этому вопросу у анархистов и анархо-синдикалистов, с одной стороны, и реформистов — с другой. Весь анархизм, довоенный и послевоенный, весь анархо-синдикализм, довоенный и послевоенный, построены на абсолютном отделении экономики от политики. Анархисты и анархо-синдикалисты всегда говорят о политике с презрением, они признают только лишь экономику и экономические организации пролетариата. Для анархо-синдикалиста экономическая борьба и экономические организации пролетариата имеют примат над всем остальным. Под политикой в анархистской и анархо-синдикалистской литературе обычно понимают парламентские махинации, парламентскую кухню. Они всегда противопоставляли политику экономике, выдвигали на первое место только экономические организации пролетариата — профсоюзы — утверждая, что профсоюз есть та единственная организация, которая ведёт борьбу против капитала и доведёт её до конца, что это та организация, которая низвергнет буржуазию и установит безвластное коммунистическое общество.

Эта концепция лежит в основе всей тактики и политики того течения, которое имело известное влияние на определённом этапе мирового рабочего движения, главным образом в латинских странах. И во Франции, и в Испании, и в Португалии, и сейчас в Латинской Америке, которая с опозданием входит в мировое рабочее движение, имеются ещё остатки этой идеологии, остатки этих воззрений, находящие своё выражение в теории независимости профдвижения.