Стадия зеркала. Когда женщина знает, чего хочет

К сожалению, постоянное пребывание в напряженной обстановке формирует устойчивые реакции на внешние раздражители. А агрессия, кроме всего прочего, это производное от страха. Испытывая страх и желая внушить его другому, животные увеличиваются в объемах – ощетиниваются, ставят спину горбом, распушают перья, а геккон и вовсе раздувается и начинает изо всех сил квакать на врага. У нас от страха уже полгорода квакает друг на друга. Вам говорят: «Здравствуйте!», и вы потеете. Вас спрашивают: «Который час?» – вы пугаетесь так, словно у вас квартиру хотят отобрать. Я недавно искала сберкассу в незнакомом районе, так люди, едва заслышав: «Простите!», разбегались в разные стороны, как будто у меня не было скальпа, а вместо ридикюля на плече висел АК-47. На своих каблучках и в платьице в цветочек я преследовала шуструю, как мартовской заяц, пожилую женщину, которая после моего «Мадам!» почему-то метнулась в сторону трамвайных путей. Она обставила меня и два трамвая и победно ускакала за горизонт. А двадцатилетняя коза с пирсингом в носу и вовсе вытаращилась на меня с таким ужасом, словно я спрашивала не про сберкассу, а где у них в районе героин фасуют. Я рта не успевала раскрыть, а люди уже говорили: «Не знаю», «Не видела», «Не слышал», «По-русски не понимаю» – и спешили прочь. Я, как почтовый голубь, чудом нашла сберкассу, из которой меня выставили в грубой форме под предлогом, что у них через десять минут обеденный перерыв. Да пропади пропадом эти коммунальные услуги, если за них приходится платить такой ценой! Я сама ушла от мира и освоила систему сетевой оплаты. Такими темпами я скоро научусь совсем не выходить из дома. Но что толку, агрессивная среда и тут достанет. Этажом выше уже второй год друг на друга матом квакает супружеская чета, а если у них вдруг по каким-то причинам перерыв или перемирие, достаточно выйти в Сеть и прошвырнуться по некоторым форумам. Вот где пекло адское, безнадежное и беспредельное. Помрет какой-нибудь человек, а ему вслед анонимы строчат: «Туда тебе, козлу старому, и дорога…»

Нет, понятно, и геккону, и обществу совершенно необходимо, просто жизненно важно давать выход агрессии. Знаменитый этолог Конрад Лоренц уверенно доказал, что не испытывать ее живое существо просто не может. Не срываться, не гавкать, не квакать и не бить кулаком по столу в конечном счете вредно для здоровья. Но одно дело – бить кулаком по столу, а другое – по чьей-нибудь физиономии.

Потенциально любой может плюнуть вам в суп и наорать на вас в пробке. Но, даже если этого не происходит, вы привыкаете жить локтями вперед, в ожидании какой-то пакости, которая наверняка произойдет, и на всякий случай надо быть к этому готовым. Не знаю, может, подобный жизненный фон и «вставляет» героев эпохи перемен, например вечно готовых к войне и бою мальчиков, но я нежная девочка и мне тоже должно быть в этой жизни место. Вот я и спешу домой, закрываю двери на все замки и устраиваюсь поудобнее перед экраном, с которого на меня изливается вымышленная реальность любимого фильма, или, забравшись в компьютер, пытаюсь создавать собственную. Телевизор с его криминальными новостями на всех каналах я не включаю и в Интернете веду себя, как в инфицированном помещении: задержав дыхание, бегу в почту и обратно. А когда мир доносит до меня отголоски кваканья соседей и нервные сигналы автомобилей за окном, я делаю громче «Лунную сонату» или надеваю наушники со звуками пенящегося прибоя. Изоляция – мой остров спокойствия. Проблема в том, что я не Робинзон.

Я не сдаюсь и продолжаю улыбаться прохожим и раскланиваться с ними на узкой дороге. Пусть порой это выглядит несколько идиотически, но у меня нет другого выхода. После каждой хамской выходки, после того, как облили грязью в прямом и переносном смысле, я вспоминаю, как в другом месте другие люди пропустили друг друга на перекрестке, улыбнулись просто так, от полноты жизни, придержали дверь на входе или безвозмездно помогли незнакомке на каблуках вскарабкаться по лестнице. И дело не в том, что одни такие хорошие, а других мама в детстве била бутылкой по голове (хотя и в этом, конечно, тоже). Дело в том, что каждый выплывает как умеет. И если я еще могу улыбаться хаму, который просто так, от пустоты своей жизни, плюет в лобовое стекло моей машины, значит, буду улыбаться.

Я верю, что когда-нибудь этот мир встряхнется, перевернется и научится спокойствию и паре вежливых слов. Что горожане прекратят устраивать на ровном месте Армагеддон, снизят скорость и остановятся на переходе пропустить дедушку с собачкой. Что люди, тридцать лет живущие в одном подъезде, начнут встречать друг друга улыбками и отвечать на взаимные приветствия. Что мамы прекратят орать на детей, а дети перестанут плакать в ответ. Я просто вынуждена верить, что общий уровень нежности и предупредительности возрастет, потому что мне нужен свет хотя бы в конце туннеля. Ведь иначе здесь все просто передавят, передушат и перестреляют друг друга, захлебнувшись в злобе и агрессии.

Я готова ждать. Вопрос в том, готов ли мир меняться?