Стаи. Книга 3. Столкновение миров

Химзащита, не химзащита, а процедура помывки, позволяющая избавиться от радиоактивной дряни, что всё равно прилипла к одежде, доспехам и снаряжению обязательна. Летунья сделала пару шагов, едва не перейдя на бег, устремившись под полог ярко освещённого шатра, где уже разворачивали шланги, и потекли первые ручейки студёной воды, но на миг остановилась. Снова её звёздные глаза поймали взгляд уставшего солдата, губы тронула едва заметная улыбка.

— Не смотрите на то, что он — лис-оборотень, не смотрите на клыки, хвост и острые уши. Мой отец — человек! Не перебирайте в голове его имена, за каждым из которых прячется немало секретов. Александр, Элан, Куко, рыжий плут, — это всё его естество, целое и цельное, неотделимое друг от друга. Верьте в его ум и храбрость так же, как он верит в ум и храбрость каждого из вас. И тогда мы всё равно победим!

Глава 3 Острова

«Старики» были сильно расстроены. Настолько сильно, что даже командующий ими офицер не особо стремился ни отдавать какие-либо приказы, ни, тем более, делать замечания.

На войну они не попали. Точнее, попали, но эшелон добровольцев, уже почти добравшийся до Смоленска, завернули на сто восемьдесят градусов, и станцией выгрузки оказался не район вторжения пришельцев, а перешеек Кумалова. И пришлось их отряду заняться жуткой импровизацией, носящей гордое название «строительство инженерных укреплений». Тонкая инженерная работа состояла из банального лесоповала, но городские жители к этой с виду простой работе оказались совершенно не готовы.

Вроде, чего сложного? Подсёк исполина пилой, и пусть он себе падает, но неожиданно выяснилось, что у незатейливой работы есть неприятный побочный эффект — дерево нередко падает на дровосека. Двух одинаковых деревьев не бывает. Их ветви тянутся к свету, и очень многое зависит от условий роста, которые и определяют форму и размер кроны, что склоняет подпиленный ствол в ту или иную сторону. К этому добавляется ещё масса нюансов: характер местности, крутизна склона, плотность произрастания деревьев — всё это определяет метры и сантиметры, по которым проходит черта жизни лесоруба.

А вполне типичному армейскому бардаку было абсолютно всё равно, умеют ли люди заниматься столь специфическим делом, или нет. Есть приказ: обеспечить рабочей силой инженерную задачу экстраординарной важности. И вместо сельских жителей, для многих из которых вал леса — лишь один из эпизодов их многоплановой деятельности в хозяйстве, на авральное, сверхсрочное задание бросили эшелон городских интеллектуалов, которые если и знакомы с топором, и пилой, то только в качестве инструмента устройства костра для выездов на природу.

К счастью, в их роте инженеров, писателей, клерков, и прочих людей, не особо страдающих болезнями, вызванными тяжёлым физическим трудом, оказалось несколько исключений. Одно из главных — Раткин-старший, быстро проведший инструктаж, разработавший прямо на ходу методику, позволяющую избежать несчастных случаев среди «чайников». Как следствие, на третий день их небольшое подразделение оказалось чуть ли единственным из соседних на всём участке, кто не отметился серьёзными происшествиями.

Они пахали, как негры на плантации. Подъём — ни свет, ни заря, приготовить завтрак из тех припасов, что удалось взять с собой при экстренных сборах, чтобы уже с первыми лучами солнца оказаться на будущей просеке. Дальше вал леса без перерывов и перекуров в таком темпе, что никакая бригада профессионалов не смогла бы угнаться за дилетантами, и такими способами, о которых ни один лесничий, привыкший блюсти все правила добычи леса, даже помыслить бы не мог.

Небольшие деревья падали сотнями под ударами топоров. Те, что побольше, подкашивали электропилами, гигантов просто валили динамитом, не особо интересуясь направлением падения стволов, засыпая всю округу дымящейся щепой.

До наступления сумерек всё вокруг гремело, визжало вгрызающимися в деревья зубьями, падало с невероятным грохотом, взрывалось, и страшный шрам на лице красивого зимнего леса стремительно расширялся и вглубь массива, и вширь. И только, когда Аврора на три четверти скрывалась за горизонтом, падающие от усталости мужчины слышали слово «Отбой!».

Но, это был отбой валке леса, да и то, не для всех: взрывные работы продолжались и при лунном свете. А второй смене, которая нередко пахала и часть, причём значительную, короткого зимнего дня, предстояло ещё много чего сделать: стволы деревьев, для лучшей горючести материала будущего грандиозного пожара, обливали смолой, которую по бурелому приходилось таскать вёдрами — адский, но совершенно необходимый труд. А выжатые, едва переставляющие ноги «сапёрные» части, разбредались по палаткам, а нередко и просто по шалашам, ели, и падали на свои жёсткие стылые постели, забываясь коротким и тревожным сном.