Стаи. Книга 3. Столкновение миров

Джозеф снова скосил взгляд на Евгения, и гигантский диск уже недалёкого светила, загородивший своим яростным огнём весь обзор в кормовых углах, резко очертил орлиный профиль его носа. Яркий свет звезды, в котором, несмотря на работу фильтров, просто утопал мостик «Хоукинса», сделал старых друзей неузнаваемо похожими, стерев различия, оставив зрителям только волевые лица да строгую форму со знаками различия, чьи большие звёзды на погонах указывали на высшие звания своих носителей. Они уже чувствовали себя победителями.

— Воронка открывается! — доложил уже без волнения дежурный офицер.

Экипаж действовал слаженно и без былого нервного напряжения — они уже второй раз за два месяца видят Аномалию воочию. Успешная проводка конвоя с платформами «Форс» вселила в них уверенность, и на фоне этой сложнейшей операции доставка на курс столкновения со звездой отработавших свой срок термоядерных реакторов была сущим пустяком.

Приборы показывали устойчивый рост туннеля, офицеры крутились в деловом ритме, без суеты и спешки, готовя «Хоукинс» к маневру уклонения, ведь из чёрного зева с минуты на минуту должен появиться первый объект, и никто из них не слышал предсмертного крика бьющейся в агонии первой пары кицунэ…

* * *

У врачей всё же очень непростая работа. Каждый раз, когда случается что-то, они оказываются между двух огней: с одной стороны — пациент, за жизнь которого они в ответе, с другой стороны — родные пациента, страшно взволнованные и даже испуганные, а от того настырные в своих попытках заглянуть за дверь. А уж когда рожает дочь губернатора…

Элан, уже просто не способный хоть как-то справляться с волнением, прыгал по коридору, издавая нечленораздельные звуки, основой которых была оттянутая «и». В глазах на выкате читалось нетерпение и страх, ведь его ненаглядная не пирожки пекла в палате, а пыталась дать жизнь двум детям сразу. Его мелькание перед глазами уже начало изрядно сердить Ростислава Алексеевича, но до точки кипения дело не дошло, Амма, невозмутимым сфинксом сидящая на подоконнике, дёрнула кицунэ к себе:

— Отдохни, ещё напрыгаешься.

Рыжий плут не стал противиться, но энергия требовала выхода, и теперь закрутились, словно на шарнирах, парные уши и хвост:

— Надо было идти с ней!

Это была не игра на публику: супруг был преисполнен решимости разделить все страдания возлюбленной, но его удержали практически силой все женщины разом, начиная от матерей, обеих, заканчивая Миррой.

— Ага, — скептически хмыкнула бойцовая рыбка, — бригаде акушеров только твоего обморока там и не хватало!

Закадычный друг запротестовал:

— Да, что я там не видел!

Полякова, видя неподдельное возмущение своего бывшего подопечного, рассмеялась от души:

— Такого ты точно не видел!

Она уже приступила к выполнению семейного плана, и буквально полгода назад подарила мужу сына, которого, без долгих дебатов и рассуждений, нарекли в честь отца Сергеем. Нечаев тоже очень хотел присутствовать при таинстве, но супруга была категорически против.

— С давних времён заведено железное правило: женщина рожает — все мужики вон! — торжественно заявила Председатель. — Не нужно смотреть на подобное, а то некоторые, увидев воочию мучения супруги при родах, потом забывают про нормальную половую жизнь.

— Да, именно так, — поддержала Екатерина Вячеславовна. — С нас хватило ваших психических травм от всех этих игр в войнушки!

Элан не стал бы перечить матери, тем более что она права на все сто: дед Николай, как опытный солдат, приложил немало усилий, чтобы внук и внучка сумели вернуться в нормальное русло мирной жизни. Если Лис оказался весьма крепок, и даже увечья не сломили его воли жить, то с Лисичкой всё оказалось не так просто, и воину пришлось приложить максимум усилий и знаний, полученных как из собственного опыта реабилитации, так и из бесед с братьями по оружию. Но была одна сложность…

— Я всё равно не могу избавиться от ментального контакта с ней! — пожал плечами Иригойкойя. — Всё равно непроизвольно тянусь за дверь, чувствую её боль.

Он подошёл к белоснежной стене и положил ладони на холодный камень, словно стараясь передать тепло своего сердца в этот мир ледяного делового спокойствия профессиональных врачей. Кицунэ совершенно точно знал, что именно сейчас происходит в операционной, и нежелание родни пустить его к любимой казалось глупостью.

Вот сейчас врач ледяным, даже уже почти грубым голосом, требует измученную женщину собраться с силами. Так нужно, если будешь жалеть роженицу, женщина пойдёт в разнос, начнутся рыдания и слёзы, и тогда… Собственный пульс бешено стучит в голове сошедшим с ума паровым молотом, красные круги перед глазами, пот градом, зубы сжаты так, что чуть не крошатся, но сквозь боль уже слышен детский крик…

Мирра оттащила его от стены, как будто лишняя пара метров могла как-то притупить эмпатию. Соратник тяжело дышал, его била дрожь, но в хриплом дыхании все прекрасно различили слова:

— Мальчик вышел…

— Подтверждаю, — кивнула всё такая же невозмутимая Амма. — Показатели прекрасные, жизнь ребёнка вне опасности.