Стая

Анатолий и сам не смог бы объяснить, почему ему не хочется связываться с этим типом. Заказчики у него случались разные, и неприятные в том числе. Была, например, пожилая дама, которая как минимум раз в квартал приносила рисовать своего дышащего на ладан кота. Кот шипел, вырывался, испражнялся на колени хозяйки, прямо на ее видавшее виды кокетливое пальто из панбархата. Анатолий старался, но дама никогда не оставалась довольна, заставляла его переделывать работу десятки раз. «А вот тут ус у вас закручен вверх, посмотрите, у Васеньки не так!» Иногда Анатолию хотелось убить ее прямо мольбертом. Но он терпел, всегда был улыбчив и вежлив – старуха неплохо платила.

Еще был мужчина, в прошлом физик, уволенный из какого-то НИИ. У него был горящий взгляд, дырявые ботинки и свежий психиатрический диагноз. Он нанял Анатолия рисовать предсказательные карты, а в процессе работы погружал художника в бездонные омуты своего душевного расстройства. Во сне к бывшему физику приходили лобастые трехглазые существа с планеты Сириус – выбрали его глашатаем новой эры, рассказывали о тонкостях мироустройства, о надвигающемся Апокалипсисе и способах его пережить. У физика было самоощущения нового Адама, будущего прародителя людей, которым суждено строить новый мир на руинах прежнего. Карт было всего пятнадцать, но работали они вместе больше года. Физик ревниво отслеживал каждый штрих, иногда приходил в ярость, вырывал из Толиных рук кисточки, швырял их на пол и начинал топтать своими прохудившимися ботинками. Он хотел контролировать каждую линию, каждый мазок, и это было невыносимо.

Разные случались клиенты – Анатолий принимал это как данность. Сам выбрал такую судьбу, сам осел в этой московской Тортуге – значит, вынужден был принять ее правила игры.

Незнакомец же держался дружелюбно и сдержанно, говорил по существу и пообещал заплатить втрое больше, чем стоила такая работа, но все равно от него хотелось сбежать, не оборачиваясь.

– Икона мне нужна не совсем обычная. Вы должны нарисовать дьявола. А потом загрунтовать холст и сверху написать Николая Угодника.

– И зачем же вам такая странная икона?

– Не ваше дело, – мягко промурлыкал Иван, – сколько вам понадобится времени? Двух недель хватит?

– За глаза.

– Тогда мы договорились? Мы встретимся ровно на этом месте через две недели, и я получу свою икону. Только хорошо ее упакуйте. Заверните в несколько слоев старых газет и перевяжите тесьмой. И не болтайте о нашем разговоре. Сделаете хорошо – приведу еще заказчиков.

– А деньги?

– Ах да, – Иван достал из дипломата заранее приготовленный сверток. – Здесь вся сумма. Чтобы вам было спокойнее. Мы ведь еще не работали вместе.

– А если я возьму деньги и пропаду? – подумал Толя вслух.

Ивану показалось это забавным – от смеха даже слезы выступили в уголках его воспаленных глаз.

– Куда же вы от меня теперь, Анатолий, денетесь, – став серьезным, сказал он.

Ласково говорил, мягко, но во взгляде была такая сталь, что Анатолий похолодел даже. От странного Ивана веяло обещанием беды. Но как в тумане он принял сверток и даже машинально потряс протянутую ему руку. Исчез Иван так же внезапно, как появился – как будто бы растворился в воздухе. Еще минуту назад сидел напротив Толи на складном стульчике, и вот уже растаял в утренней толпе.

Любопытные коллеги, конечно, сразу накинулись на Анатолия – всем было интересно, почему заказчик в дорогом костюме искал именно его и что он в итоге попросил написать.

– Да ничего особенного, дочкин портрет, – соврал Толя. – А меня искал, потому что я его дочку уже писал. Она ко мне сюда приходила.

Странный заказ он выполнил в срок.

Иван появился вовремя – ни на одну минуту не опоздал – и снова как будто бы из ниоткуда. Подкрался со спины и с размаху плюхнулся на стульчик напротив художника. На нем был тот же немецкий плащ, только шляпа другая – клетчатая, как у Шерлока Холмса.

– Уф-ф, утомился… – В руках у него был свежий выпуск «Известий», которым он обмахивал разгоряченное от быстрой ходьбы лицо.

– Все готово, – угрюмо отчитался Анатолий.

Мужчина принял из его рук сверток с иконой.

– Я не сомневался. Что ж, благодарен за сотрудничество. И до скорой новой встречи, – Иван поднялся и протянул руку.

– Как, вы даже не посмотрите на работу? – удивился Толя.

– А что мне на нее смотреть. Я и так вижу, что человек вы серьезный, Квасцов Анатолий. Считайте, что я всем доволен. Надеюсь, и я вас не обидел гонораром.

Иван ловко прихватил под мышку сверток и в свойственной ему манере смешался с разномастной арбатской толпой, оставив растерянного Анатолия размышлять о странностях бытия.

В следующий раз он появился в начале зимы, когда Анатолий давно о нем забыл. Теперь на нем было добротное шерстяное пальто с вызывающим норковым воротом, похожее на халат аристократа позапрошлого века. Неуместный предмет одежды в нищей Москве. Неуместный предмет одежды в гардеробе мужчины, который имеет обыкновение растворяться в толпе. Но Иван, наверное, был единственным человеком мире, на ком такая вещь смотрелась настолько органично, что даже почти не вызывала удивления.