Стая

Так и думал, прекрасно представлял, что разговор с Натальей будет проходить сложно. Не только ей было тяжело, но и самого, будто ножами полосовали, когда смотрел, как она рыдает навзрыд. Она, Наталья Монахова, которая всегда и везде, и при любых обстоятельствах, держала лицо. Никому не позволяла видеть себя разбитой и раздавленной. Никому и никогда. Даже на похоронах родственников держалась царственно, пускала слезы тихо, не размазывала их по лицу, не терла глаза. Не выла в голос. А сейчас не могла успокоиться. В общем-то, и не старалась. Не стеснялась даже Вадима. Сначала плакала из-за Юли, потом из-за мужа, услышав, что ей нужно покинуть дом и уехать на неопределенное время. Отказывалась уезжать.

— Наташа, возьми себя в руки. Так мне будет еще сложнее. Понимаешь? — Денис присел рядом с ней на диван. Взял ее за руку. Сжал узкую аккуратную ладонь в своих крупных. — Я буду держать тебя в курсе. При любом раскладе и в любом случае. Я тебе сам все сообщу. Буду звонить каждые полчаса. Но тебе нужно уехать. Хорошо? Сейчас я должен быть абсолютно уверен, что с тобой все в порядке.

Наталья подняла на него заплаканные глаза. Придвинулась ближе, прижавшись к его боку. Так нужна была его поддержка, так хотелось проникнуться его уверенностью и спокойствием. Руки у него такие горячие. Так странно… Тон ровный, ни капли возбуждения в голосе, а руки горячие, как огонь. Он чуть крепче стиснул ладони, сильнее сжимая ее руку, словно и жестом пытался убедить. Опустила глаза, уткнулась взглядом в золотой браслет на руке. Вспомнила, как много лет назад Юля купила его для Дениса. Тогда Наталья не представляла, что из этого получится, из их, казалось, невозможных отношений. А позже уже не представляла рядом с дочерью кого-то другого, кроме него. Потому, наверное, единственный раз, взяла на себя смелость бесцеремонно вмешаться: позвонила Ярославу и прямым текстом сказала, почему ему стоит уехать как можно быстрее. Объяснила все, вовсе не за него переживая. Не хотела, чтобы Шаурин портил себе нервы из-за какого-то сомнительного кавалера, который, само собой, в подметки ему не годится. Слава с детства привык спесь ложками есть, он никогда не сможет понять Юлю, не сможет войти в их семью.

Наталья на миг уткнулась Денису в плечо, как будто слезы стирая, а потом решительно вздохнула.

— Так, ладно, — поднялась и расправила юбку дрожащими пальцами. — У меня есть несколько минут, чтобы привести себя в порядок?

— Несколько есть, — кивнул Шаурин и тоже встал.

Мать Юлии уже собиралась выйти из гостиной. Заметно подалась в сторону лестницы, но остановилась.

— Найди мою дочь, Шаурин! — ткнула пальцем в его грудь. — Я тебе много лет назад ее доверила. Помнишь?

— Помню.

— Потому я тебя прошу… нет, я тебе приказываю — найди мою дочь! — звенящим голосом сказала она. — Не ты ее потерял, но найти ее должен ты!

— Найду, — чуть приподняв уголки губы в подобии улыбки, ответил Шаурин. — Всегда думал, что Юля характером в отца.

— И?..

Покачал головой.

— В мать.

— У нашего отца нет столько терпения, сколько есть у Юли. А терпение это такая добродетель, которая либо есть, либо нет. Это не воспитаешь.

Наталья оставила мужчин, быстро взбежав по лестнице.

Бардин шумно выдохнул. Он за все время разговора ни слова не сказал, но ощущение было, словно ему, а не Шауру, приходилось уговаривать несчастную женщину уехать на время из дома.

Денис сцепил руки, сжав правое запястье, почувствовал в руке браслет. У самого внутри словно бомба с часовым механизмом работала. Но нужно удержаться от взрыва. Нужно за что-то держаться, чтобы не впасть в состояния полной неуправляемости.

Шаурин так задумался, пока ждал Наталью, что чуть не вздрогнул от телефонного звонка. Выслушал Вуича.

— Ага… Я – Ёжик, я упал в реку… найди мне его Лёня! Из-под земли достань. Аэропорт, вокзал…

***

Уже стемнело, когда Шаур подъехал к воротам автосервиса. Они сразу поползли вверх, Денис только немного сбавил скорость и въехал в бокс. Стремительно выскочил из машины, громко хлопнув дверью. В помещении горел неяркий свет, но его было достаточно, чтобы оценить, что над висящим на тали отморозком уже хорошо поработали.

— Ах, ты красавец… — злорадно ухмыльнулся Денис глядя на бесчувственное и окровавленное тело Карпова. — Сдох уже? — перевел взгляд на Вуича.

— С самолета практически сняли. Точно все спонтанно было, как ты говорил, иначе лучше бы продумали пути отхода и хрен бы мы кого нашли, — прокашлявшись, хрипло отозвался Лёня. — И обижаешь, командир, рано ему еще умирать. Мы пытаем его аккуратно, почти по-человечески. Ждем, когда расколется. Отключился он, паскуда. Сознание потерял от болевого шока. Умереть я ему не даю. Он еще не сказал, куда эти педерасты Юлию Сергеевну нашу дели. И этот падла пока молчит, говорит, терять ему нечего.

— Нечего, говорит? — переспросил Шаурин. — Посмотрим. И не таких ломали. Это ведь он, сука, тогда наших Веселову сдал. Андрюшу Маркелова, Игоря Порошина, Боголюба… Я знал, что это он, ж*пой чувствовал, только доказать никак не смог.