Стая

Она с любопытством смотрела на Диму, словно желала прочесть в его глазах ответ. Но парень проигнорировал ее слова.

— Можешь позвать ее, если она в спальне?

— Да нет ее в спальне, — хихикнула девушка. — Я только что оттуда. Ее даже в женском коридоре и библиотеке не видели. Небось опять сидит одна на улице, как лохушка. А что случилось? Может, мне передать ей что-то, если увижу?

Но Дима вновь не ответил. Он открыл окно и, выглянув во двор, какое-то время всматривался, сидит ли кто-то на скамейке под кронами деревьев. Да, кажется, кто-то был. Скорее всего, действительно Катя, так как Цербер просто так никого не выпустит.

— Тогда я к ней, — произнес Дима, обратившись уже к Олегу, на что Койот преспокойно кивнул. Ира с недоумением посмотрела Лескову вслед, после чего развернулась и поспешила обратно в спальню для девочек, где сейчас находились Милана и Алина. Она не знала, как девушки отреагируют на такую новость, но уже предчувствовала, что королева рассердится. Милана обожала хвастаться своими поклонниками, и, насколько Ире не изменяла память, Сенатор уверенно числился среди них. Вот только после случая с «выставкой», он вдруг проявил характер и начал заступаться за Катю. И сейчас интересовался ею явно неспроста. Быть может, невинная серая мышь больше не такая невинная?

Спустившись на первый этаж, Дима вышел в вестибюль и быстрым шагом направился к столу Цербера. Мужчина оторвался от разгадывания кроссворда и молча вопросительно посмотрел на парня.

— Можно выйти во двор на пару минут? — спросил Дима и, глянув в окно, уже четко различил фигуру Кати. Девушка поднялась со скамьи и теперь стояла к ним спиной, глядя куда-то сквозь сетку забора. Проследив за его взглядом, Михаил Юрьевич усмехнулся и добродушно произнес:

— Ну выйди.

Стоя у забора, Катя задумчиво смотрела вслед женщине, которая направлялась к подъезду, держа за руку свою дочь. Во второй руке у нее была коробка с тортом, тщательно перевязанная бечевкой. Звонкий голос девочки звучал радостно и нетерпеливо, и Катя легко поняла, кто именинница. Она попыталась вспомнить, каково это — праздновать день рождения вместе с родителями, но воспоминание не принесло должной радости. В груди внезапно потяжелело, и Кате показалось, что ей достаточно протянуть ладонь, чтобы коснуться собственного одиночества.

— Че делаешь?

Джоконда вздрогнула от неожиданности, услышав у себя за спиной голос Димы. Погруженная в свои мысли, она не заметила, как он приблизился, и почему-то ее охватило смущение. Лицо предательски вспыхнуло, сердце забилось чаще.

— Ничего, — пробормотала она, быстро взглянув на парня. — А что такое?

— Ничего, — тем же тоном ответил Лесков. — Просто спросил.

В этот миг им обоим сделалось неловко. Катя задавалась вопросами, зачем Дима пришел к ней, и, главное, почему Цербер выпустил его на улицу, в свою очередь Лесков пытался правильно сформулировать свои мысли, чтобы разговор все-таки продолжился.

— Так… это… — наконец снова заговорил он. — Что там у тебя случилось во время нашей идиотской уборки?

Катя чуть нахмурилась. Меньше всего ей сейчас хотелось вспоминать о своем позоре. Мысль о том, что лучшие подруги вылили ей на голову грязную воду, до сих пор вызывала волну стыда, обиды и даже страха перед тем, что еще могут выкинуть эти девчонки.

Молчание начало затягиваться.

— Я тебе вопрос задал, — напомнил Дима. Почему-то говорить с девчонками наедине всегда было сложнее, чем в компании. Среди парней можно было позубоскалить, и они сразу же подхватывали шутку, да и девчонки в компании вели себя как-то по-другому. А сейчас все мысли разбегались, словно тараканы, на которых направили луч света.

— Ты можешь сказать. Проблем не будет, — добавил он, заметив замешательство собеседницы. Наверное, она боится, что об ее словах уже на утро будет знать весь интернат.

— Нет никаких проблем, — ответила Катя. — Просто кто-то из девчонок случайно не удержал ведро. Оно же тяжелое, когда с водой.

— Случайно и прямо на тебя? — Лесков недоверчиво посмотрел на девушку, явно давая понять, что ее слова звучат совершенно неубедительно.

Джоконда отвела взгляд. Она не была готова говорить на эту тему и уж тем более с Димой. Меньше всего девушке хотелось показаться жалкой в его глазах. Хватит одного раза, когда она вбежала в мужскую спальню, едва не плача.

Это молчание звучало красноречивее любых слов, поэтому Дима сам ответил за нее:

— Короче, с Миланкой вы так и не помирились.

— Вроде бы помирились…

— Что-то незаметно.

— Я честно не знаю, что происходит, — наконец в голосе девушки зазвучали настоящие эмоции. — Мы поговорили с ней и, мне казалось, что между нами все разрешилось. Но почему-то девчонки по-прежнему не горят желанием общаться со мной. Может, Милана все еще думает, что между мной и Олегом что-то есть? Но ведь ничего не было. Я вообще к белобрысым равнодушна! Мне нравятся темненькие!