Стая

– Я скучаю по ней, – признаюсь я и качаю головой, убрав руку. – Все говорят, что она из поколения, которое ведет бесцельное существование. И я, положа руку на сердце, вынуждена согласиться с этим мнением. Она несколько лет жила на широкую ногу, всегда искала и хотела новых приключений, но ни один из ее грандиозных планов не осуществился. Я очень ею восхищалась, и, видимо, что-то за это время произошло. Я до сих пор не могу понять, что именно. Словно она забыла, кем была, и просто… сдалась.

– Ей сколько сейчас? Лет сорок? – спрашивает Шон.

Я киваю.

– Она родила меня, когда ей было столько же, сколько мне сейчас. Думаю, можно сказать, что взрослели мы вместе.

Шон пожимает плечами.

– Выходит, полжизни она прожила. Наверное, твоя мама пытается понять, как хочет прожить вторую половину.

– Наверное. – Я тру нос в попытке прекратить пощипывание в носу. – Просто я бы хотела, чтобы она позволила ей помочь.

– Это не твоя обязанность.

– Знаю.

Шон легонько подталкивает меня локтем.

– Но от этого легче не становится, да?

– Нет.

Больше он не пытается меня утешить. Просто сидит рядом, не мешая мне грустить, и сжимает мою ладошку. Его касание успокаивает.

– Помимо родителей, кто твой герой? – спрашиваю я и отпиваю виски.

– Если бы пришлось называть, то я бы выбрал Дэйва Шаппелла.

Я напрягаю мозги.

– Комик?

– Ага.

– Почему?

– Потому что он чертовски гениальный и искренний. Он просто невероятно использует свою площадку, а его талант говорит сам за себя. Дейв обсуждает то, о чем многие боятся сказать, а потом в паре мест вставляет свои идеи, которые сначала ошеломляют, а потом заставляют задуматься. Он отказался от пятидесяти миллионов долларов, отказался продавать душу, как сделали бы многие на его месте.

– Да уж, не такого ответа я от тебя ждала.

– Да, а еще он не идеален и не собирается за это оправдываться.

На мой телефон приходит сообщение от Кристи, и Шон кивает на него.

– Когда вернешься домой, посмотри его стендапы на своем маленьком компьютере.

– Может, и посмотрю.

– Но сделай себе одолжение – никогда не наводи справки о своих героях.

– Почему?

Он опрокидывает в себя пиво.

– Потому что обнаружишь, что они тоже люди.

Когда я беру телефон, чтобы прочитать сообщение, Шон у меня его забирает.

– Новое правило. Пока ты со мной, никакого телефона.

– Что? – Я резко вскидываю голову. – Вообще никогда?

– Никогда. Ни в моей машине, ни дома, ни в гараже. Когда ты со мной, то оставляешь телефон дома.

– Ты серьезно?

– Это все, о чем я прошу. Но прошу со всей серьезностью. – Он говорит жестким голосом, пресекающим на корню любые возражения.

– Почему?

– Есть несколько причин, и одна из них – это мое время. Я выбираю провести его с тобой и жду от тебя взаимности.

– А звучит так, будто ты меня контролируешь.

Шон наклоняется ко мне.

– Предоставь это Мессии, обещаю тебе, детка, меньше всего на свете я хочу тебя контролировать.

– Тогда с чего вдруг такое правило?

– А если я вежливо попрошу довериться мне, пообещав дать объяснение позже, ты пойдешь мне навстречу?

Он провоцирует меня своими нефритовыми глазами. Шон серьезен – настолько, что я не могу отвести взгляд.

– Почему я не могу получить объяснение сейчас?

– Мы еще к этому не пришли.

– Опять ты говоришь загадками.

– Знаю, но для меня это принципиальный вопрос.

Я с изумлением взираю на него. За все это время от него никогда не исходила такая аура властности. Она жутко действует мне на нервы, но, может, Шон слишком много просит.

– Это сомнительная сделка. Если я соглашусь, то надеюсь, объяснение будет стоящим.

– Так и будет.

– Ладно. Хорошо, пока откажусь от телефона.

– Хорошо. – Шон наклоняется ко мне. – Опишу тебя двумя словами… – Он щекочет меня под подбородком. – Красивая и опьяневшая.

Я разочарованно ему улыбаюсь.

– Нет, пока нет.

– Конечно. – Он ставит пиво на стол и, схватив меня за руку, стаскивает со стула, как только начинает играть So What’Cha Want группы Beastie Boys. – Хорошая песня.

– Вот и плюсы воспитания поколением X. – Я бреду за Шоном и с упоением на него смотрю.

– Какие же?

– Музыка, разумеется.

– С этим утверждением не поспоришь.

– Под эту песню я научилась танцевать. Но не думала, что это твоя фишка.

– Что ты знаешь о моих фишках? – подкалывает меня Шон, утаскивая на тусклый пятачок танцпола.

– Знаю я пару твоих фишечек, детка, – колко замечаю я, и Шон начинает расслабленно крутить бедрами. Он хорош, даже лучше, чем хорош. Я обалдело смотрю, с какой непринужденностью он двигается, и мнусь рядом в нерешительности, пока Шон не притягивает меня к себе, легкими движениями бедер уговаривая танцевать. Я с пылающими от румянца щеками оглядываю бар, чтобы убедиться, что никто не смотрит. В пабе, где время будто остановилось, всего несколько посетителей, и им всем плевать. И, разомлев от алкоголя, я решаю, что мне тоже. Я беру пример с Шона и начинаю покачивать бедрами, потому что у этой девочки есть немного чувства ритма. В глазах Шона появляется восхищенное удивление, и мы танцуем под эту песню, и под следующую, и под следующую.

Я выпиваю еще виски, разбавленный колой.

Мы танцуем.