Стая

– Ты рылся в моих вещах?

Дом упрямо смотрит в книгу.

Это тупой вопрос. И ответ так очевиден, что я не могу удержаться:

– Ты купил их мне?

Молчание.

Я снова парю над землей, а он продолжает читать, прикидываясь безразличным. Но теперь-то я знаю, что ошибалась, и это все меняет. Под этой маской скрывается мужчина, который проявляет ко мне внимание – очень пристальное внимание.

Доминик снова переворачивает страницу и подтягивает к своему плечу свободную подушку. Он хочет, чтобы я читала в его постели, с ним рядом. Что за чудесный способ скоротать день в ненастную погоду, свернувшись калачиком рядом с великолепным мужчиной и затерявшись в словах?

Спустя несколько часов Доминик читает вторую книгу, а я поглощена эротическим триллером. Дыхание становится поверхностным, когда я переворачиваю страницу и чувствую, как в теле появляется томление. Меня обволакивает аромат Доминика, я протягиваю руку и с опаской веду ею вниз по его груди. С тех пор, как я подсела к нему, мы время от времени гладили друг друга. Меня охватывает дикое желание, когда я дохожу до момента, где все взрывается от дивного напряжения. Вдруг я чувствую на животе его губы и отвожу глаза от страницы, когда он одним рывком подтягивает меня к краю кровати и раздвигает ноги.

Я собираюсь отложить книгу, но Дом отрицательно качает головой.

– Читай дальше. – Он опускает голову, и я пытаюсь вернуться к чтению. Доминик раздвигает мне ноги и касается лона языком. Я уже близка к оргазму, когда он начинает лизать клитор. Уронив книгу на грудь, я запускаю руки ему в волосы, и Дом останавливается. В его глазах ясно читается приказ, и я поднимаю книгу, чувствуя, как трясутся бедра, пока я в третий раз пытаюсь прочесть абзац. Доминик погружает в меня крупные пальцы, а герой книги одновременно входит в героиню, схватив ее за волосы и раззадоривая неприличными словами. Слова снова расплываются перед глазами из-за пыток Доминика. Разум слишком увлечен моей собственной историей.

Доминик обхватывает губами клитор и с силой всасывает его в рот, отчего я чуть не роняю книгу. От одного этого вида становится невозможно выполнить его наказ.

– Дом, – молю я, когда он прекращает движения, но не двигается с места. Только когда я хватаюсь за книгу, он возобновляет мучения, раздвигает пальцами половые губы, наклоняет голову и проводит языком по клитору.

Остро чувствуя каждое его прикосновение, я кончаю и почти схожу с ума, как вдруг слышу звук обертки от презерватива. Дом медленно в меня входит. За считаные секунды он затыкает за пояс книжного героя, трахая меня с безжалостным остервенением.

Он делает всего несколько толчков, и я швыряю книгу в другой конец комнаты, наплевав на концовку.

Глава 32

День в постели Доминика проходит совершенно непредвиденно и безмятежно. Сделав заказ в тайском ресторанчике, мы устраиваем небольшой пикник прямо у него на одеяле, а потом он скручивает нам косячок. Наевшиеся до отвала и обкурившиеся, мы лежим на спине и слушаем Pink Floyd. Доминик с живым восторгом делится своими мыслями по поводу некоторых текстов песен со скрытым намеком.

Окно нараспашку, музыка ведет бой с проливным дождем, а мы смотрим в потолок, соприкасаясь руками.

Таких классных дней у меня почти не бывало. Я просто лежу с ним рядом, делюсь прикосновениями, безумными поцелуями, мы бесконечно трахаемся. Ведем разговоры, смеемся, а иногда, когда он позволяет, мне удается вытянуть у него эту редкую искреннюю улыбку. День проходит на удивление душевно. Доминик позволил мне заглянуть в его мир. Как и Шон, Доминик совсем не такой, каким я его себе представляла. За яркой, но все же угрюмой внешностью скрывается много чего еще. Он, как и Шон, идеалист, и по разговорам я замечаю, какое они оказывают друг на друга влияние. Я даже завидую доверию, которым полны их взаимоотношения. Когда вчера вечером Шон сказал, что больше всего ему необходимо мое доверие, я решила, что поняла его. Но теперь поняла по-настоящему, и помог мне в этом Доминик, дав всего пару комментариев о своем друге. Отчасти меня это даже утешает. Не только потому, что они поддерживают друг друга, а из личных эгоистичных мотивов.

Быть может, они так свободно делятся мной не только из-за чувств ко мне, но и потому, что любят и уважают друг друга.

Или, может, я использую это как предлог, чтобы оправдать свое участие в происходящем.

Но, несмотря ни на что, доверие присутствует, оно бросается в глаза в их связи, их родстве, их переплетенных жизнях.

Из беспроводных колонок на его столе доносится «Wish You Were Here». Мелодия обволакивает нас, настраивает меня на сентиментальный лад. Я беру Доминика за руку и поворачиваюсь к нему лицом. Он продолжает смотреть в потолок.

– Ты не ненавидишь меня. – Это заявление, а не вопрос, но он его будто не замечает. – И это свидание. Ты тоже смотришь на меня. Постоянно. И ты совсем не такой жестокий и пугающий, каким хочешь казаться.

В ответ – тишина, словно он совершенно глух к моим словам.

Ублюдок – так навсегда.