Стая

– Не критикуй мои любовные романы. Из последней прочитанной я узнала, как играть одной в карты, взяла рецепт мяса, которое сегодня приготовила, и нашла способ довести себя до настоящего оргазма. А это значит, что для всего этого ты мне не нужен. Я способна теперь сама себя развлекать. Я сделала выбор и пришла сюда в этом платье, чтобы приготовить тебе еду, но его, как и остальные решения, можно изменить.

Его широкая улыбка повергает в гнев.

– Ты прекрасно выглядишь.

Я откусываю арбуз, откладываю книгу и поднимаю полный ненависти взгляд на Шона, который идет ко мне, великолепно выглядя в белой майке и темных джинсах. Меня обволакивает аромат кедра и солнца, Шон наклоняется, но я резко убираю от его рта фрукт.

– Сам себе отрежь.

– Я хочу твой.

– Да мне пофиг. Мой был нарезан шесть часов назад.

Шон вздыхает, и я вижу в его позе усталость.

– Я просто хочу откусить от арбуза и как можно скорее взять свою женщину.

– Не судьба.

Нахмурившись, он отходит и выуживает из холодильника пиво.

– Дел было выше крыши. И ты в курсе, что я не беру с собой телефон.

– Вот же чушь собачья.

Шон качает головой.

– Нет, чушь – это то, что считаешь «Большого брата» просто названием реалити-шоу.

– Ты всерьез сейчас? Будешь искажать факты, чтобы читать мне нотации?

В его глазах вспыхивает предостережение, и я таращусь на него.

– Большой брат смотрит. Я знаю, Шон, знаю. – Закатываю глаза. – Ты такой параноик.

Он опрокидывает в себя пиво и насмешливо качает головой.

– Нет, я бдителен, – тихим голосом заявляет Шон. – А если буду задирать нос, то нас попросту поймают.

– Не кажется, что ты ведешь себя нелепо? – Я смотрю на книгу и беру ее в руки. – Не думаешь, что это немного надуманно?

– Это художественный вымысел – конечно, это надуманно, – огрызается он с сарказмом и скрежещет зубами. – Нет, глубокая или массовая промывка мозгов такого масштаба не может стать явью. За исключением, разве что, незначительного инцидента под названием Холокост, когда миллионы людей были казнены руками одного чертова психопата.

– Ты знаешь, о чем я. Это Трипл-Фоллс, Шон, а не оккупированная нацистами Германия.

– Нет, не знаю. Нелепо – что тебе нужно увидеть, чтобы поверить.

– Извини, если я считаю, что у правительства есть более важные дела, чем прослушка твоего телефона.

Шон испепеляет меня взглядом.

– Всех прослушивают. Всех. Каждый разговор на любом чертовом девайсе записывается правительством. Возможно, было бы нелепо, будь я никчемным придурком, единственным преступлением которого стала бы домашняя порносъемка с лучшей подругой жены. Всем насрать на эту херню, кроме этой гипотетической жены. Но ты-то знаешь. – Он щурится. – Бывало у тебя такое, что ты с кем-то наедине обсуждала одну тему, а потом видела соответствующую рекламу в ленте новостей?

Я прикусываю язык.

– Именно. Какие еще нужны доказательства, что любой человек, которому есть что скрывать, должен расценивать гаджеты как угрозу? В опасности все. Информация о нас постоянно продается лишь из-за нашей потребности в потреблении. Мы все сейчас как саранча. Но это лишь верхушка айсберга. Цифровые отпечатки пальцев содержат информацию не только о том, что мы покупаем, но и что продаем. Они чертовы индикаторы. Нелепо, Сесилия, что тебе нужно увидеть это все воочию, чтобы поверить.

– Мне все равно. – Я спрыгиваю со стола. – Но, должна признать, что это идеальное оправдание. «Я тайный агент», бла-бла-бла. Ужин в холодильнике. Я иду спать.

Моему отступлению мешает холодок в его тоне.

– Ты, мать твою, ужасно легкомысленна к тому, что имеет значение для нас с Домом. А мы снова и снова в мельчайших подробностях тебе все объясняем. И если считаешь меня гребаным шизофреником, если отказываешься верить в то, во что верю я, то какого черта ты тут постоянно торчишь?

Я глотаю комок в горле от жесткости его голоса.

– Дело не в том, что я тебе не верю, просто…

– Ты так тонко намекнула, что считаешь меня чертовым идиотом. Знаешь, что произойдет, если я прав? – Его голос дрожит от гнева. – Знаешь, что бывает с плененными птицами?

Никогда не видела его таким злым и не могу гордиться тем, что вообще устроила эту ссору.

Нервы у меня ни к черту, я выставляю вперед руки.

– Шон, я считаю тебя замечательным человеком, но…

– Я не шизофреник, черт тебя подери, Сесилия. Доминик тоже подчиняется этим правилам. Его ты тоже считаешь глупцом? А Тайлер? И он глупец? Ты давно включала чертовы новости? Сколько тебе нужно увидеть, чтобы поверить?!

– Нет, я просто…

– Все мои поступки имеют под собой основу. Я снова и снова объяснял тебе. Что я сделал сегодня равносильно и важно тому, что я сделал вчера, и за день до этого.

– Шон. – Я делаю шаг к нему, сожалея о злости в его глазах, которая впервые направлена на меня. Шон скрещивает на груди руки, мешая мне приблизиться к нему.

– Просто… я полдня для тебя готовила. Ты хотя бы мог искренне извиниться.

– Ах, так все дело в ужине, который я пропустил? – Шон разворачивается, резко распахивает холодильник и вытаскивает тарелку. Он срывает фольгу, выхватывает из ящика вилку и засовывает мясо в рот. – Балдеж. Ты счастлива?