Стая

— Хорошо. Я пошлю туда пару экземпляров. — Йохансон потянулся и зевнул. — Может, повезёт, и они явятся с исследовательским судном, чтобы взглянуть собственными глазами. Так или иначе, тебе придётся всё же потерпеть. А пока мы можем ничего не делать. Поэтому, если ты позволишь, я бы сейчас позавтракал и послушал добрые советы Каре Свердрупа.

Лунд улыбнулась. Выглядела она не особенно довольной.

5 апреля

Остров Ванкувер и Ванкувер, Канада

Дела предприятия наладились.

В других обстоятельствах Эневек безоговорочно разделил бы радость Шумейкера. Киты вернулись. Директор только о них и говорил. Разумеется, Эневек тоже был счастлив. Но он хотел бы получить ответы на несколько вопросов — например, где они пропадали, почему их не могли нащупать ни спутники, ни измерительные зонды. К тому же у него из головы не шла его таинственная встреча, в которой он почувствовал себя подопытной крысой. Оба кита разглядывали его как под лупой, будто он лежал на столе препаратора.

Может, то были разведчики?

И что же они хотели разведать?

Немыслимо!

Он закрыл кассу и вышел наружу. Туристы столпились на пирсе. В одинаковых оранжевых брюках и куртках они были похожи на спецподразделение. Эневек вдохнул свежего утреннего воздуха и двинулся к ним.

Позади послышались торопливые шаги.

— Доктор Эневек!

Он обернулся. К нему подбежала Алиса Делавэр. Свои рыжие волосы она завязала в хвост и надела модные синие очки.

— Возьмите меня с собой!

Эневек глянул в сторону «Голубой акулы».

— У нас всё занято.

— Я всю дорогу бежала бегом.

— Мне очень жаль. Через полчаса отправится «Леди Уэксхем». Она, к тому же, комфортабельнее: отапливается, закусочный бар…

— Я не хочу. Наверняка у вас найдётся какое-нибудь местечко. Где-нибудь сзади.

— Нас и так в кабине двое — я и Сьюзен.

— Мне не нужно сидячее место. — Она улыбнулась и стала похожа на веснушчатого кролика. — Ну пожалуйста! Ведь вы же не сердитесь на меня? Я правда хотела поехать с вами. Честно говоря, только с вами.

Эневек наморщил лоб.

— Не смотрите на меня так! — Делавэр закатила глаза. — Я читала ваши книги, и я восхищена вашей работой, только и всего.

— Что-то я не заметил.

— Это вы про аквариум? — Она сделала отметающее движение рукой. — Забудьте об этом. Прошу вас, доктор Эневек, мне здесь остался всего один день. Доставьте мне такую радость.

— У нас свои правила и ограничения.

Это прозвучало мелочно.

— Послушайте же, вы, упрямец, — сказала она. — Я сейчас заплачу. Если вы не возьмёте меня, я на обратном пути в Чикаго в самолёте растворюсь в слезах. И за это ответите вы!

Она смотрела на него сияющими глазами. Эневек не выдержал и рассмеялся.

— Ну ладно. Идёмте, если хотите.

— Правда?

— Да. Но чур, не донимайте меня. Держите все свои теории при себе.

— Это не мои теории. Это…

— Лучше всего просто не раскрывайте рта.

Она хотела ответить, но передумала и кивнула.

— Подождите здесь, — сказал Эневек. — Я принесу вам костюм.

Алиса Делавэр держала слово минут десять. Но едва строения Тофино скрылись за ближайшим лесистым мысом, как она подошла к Леону и протянула ему руку:

— Называйте меня Лисия, — заявила она.

— Лисия?

— Ну, от Алисия, но Алисия звучит глуповато. Мне так кажется. Моим родителям, естественно, так не казалось, но ведь человека не спрашивают, какое имя ему дать, а потом мучайся всю жизнь. А вас зовут Леон, ведь так?

Он пожал протянутую руку.

— Очень приятно, Лисия.

— Хорошо. А теперь нам необходимо объясниться.

Эневек растерянно глянул на Стринджер, которая управляла катером, с мольбой о помощи. Та пожала плечами и продолжала рулить.

— Так в чём дело? — осторожно спросил он.

— Я вела себя в аквариуме глупо и самонадеянно, мне очень жаль.

— Я уже забыл.

— Но и вы должны попросить у меня прощения.

— Да? За что же?

Она опустила глаза.

— То, что вы при людях поставили меня на место по поводу моих научных воззрений, это нормально, но вы не должны были говорить о моей внешности.

— Я и не говорил.

— Вы сказали, что белуха усомнилась бы в моём рассудке, если бы увидела, как я крашусь.

— Это было всего лишь абстрактное сравнение.

— Это было дурацкое сравнение.

Эневек поскрёб свою чёрную шевелюру. Да, он тогда разозлился на Делавэр, на её предвзятые аргументы. Но, похоже, несправедливо обидел её в своём раздражении.

— Хорошо. Я прошу прощения.

— Принимаю.

— Вы тогда сослались на Повинелли… — начал он. Она улыбнулась. Этими словами он подал ей сигнал, что принимает её всерьёз. Дэниэл Повинелли был самый видный оппонент Гордона Гэллапа в вопросе о разуме приматов и других животных. Он соглашался с Гэллапом, что шимпанзе, узнающие себя в зеркале, имеют представление о самих себе. Но тем решительнее опровергал их способность осознать своё ментальное состояние и, тем самым, — состояние других живых существ. Повинелли не считал доказанным, что вообще какой бы то ни было вид животного проявляет психологическое понимание, свойственное человеку.