Стая

– Началось всё с той стрельбы на Греческом. Никак не мог я притащить снайпера на хвосте, ему просто времени бы не хватило выбрать и занять безопасную позицию… Второй звоночек – Макс, кепка эта его дурацкая. Опознать в толпе, на ходу человека, виденного лишь на фотографии? Когда ему козырек половину лица закрывал? Не бывает. А ты взяла и опознала. Ну и последний штрих – автовокзал. Лариса шла к «вольво» совершенно добровольно и целенаправленно, поздоровалась со стоящим у машины человеком, спокойно села… Причем был он старше ее раза в три – тайная любовь и романтический побег с кавалером не катят. И ты знала заранее, что произойдет во время экскурсии. И человека знала, и машину его, – прокололась во время рассказа Крапивина, не уследила за мимикой.

Он помолчал… Поднявшийся ветерок разогнал и комаров, и облака. Луна сияла в небе, и отражалась на колеблющейся поверхности воды размытым, мерцающим пятном. «Р-романтика, – подумал Граев. – Самое подходящее место и время, чтобы читать барышне стихи, выбирая момент, когда созреет для поцелуев…»

Поэзию он не любил, стихов не знал. И надеялся, что сидящая рядом на валуне барышня созреет не для поцелуев, а для некоторых признаний…

Искоса взглянул на Людмилу, продолжил:

– И получается, что наверняка я знаю лишь одно: когда-то тебя действительно звали Людой Храмцовой, и ты действительно занималась биатлоном. Все остальное сейчас не проверить, начиная с фамилии Полякова и визитной карточки директора фирмы «Электро-Лайн». Не ясно даже, есть ли у тебя дочь, или лицедейством у вокзала занималась посторонняя девочка.

Последние его слова стали чистой воды провокацией – как раз про дочь Граеву было почти все понятно…

– У меня есть дочь, – глухо сказала Людмила. – «Электро-Лайн» тоже не блеф, пять лет назад умер дед Лары с отцовской стороны… Предприниматель, богатый… Оставил внучке дом, счета в банках с правом распоряжаться после совершеннолетия. А мне – фирму… Я к тому времени устала зарабатывать на жизнь стрельбой и рукопашными, устала месяцами не видеть дочь, устала жить под чужим именем… Ты не представляешь, Граев, как я устала… Думала…

Она замолчала, безвольно глядя на освещенную лунным светом воду.

– Представляю, отчего же, – сказал Граев. – Когда к тебе пришли?

– Месяц назад, Лара как раз готовилась к экзаменам…

– И на чем сломали?

– Была одна операция… Левая, Рому подписали на нее какие-то люди со стороны, сулили большие деньги… Нас вели с самого начала, и кое-что запечатлели на пленку. А самое главное – я там увидела то, что не должна была видеть… Увидев такое, больше не живут. И мне объяснили: ничто ничего не забыл – или я покупаю жизнь себе и дочери, или…

Она не закончила фразу, замолчала.

– Лариса у них? – спросил Граев. – Как залог хорошего поведения?

– Да.

– А Рома – это кто?

– Майор Лисовский, служил в…

– Лис? – перебил Граев.

– Да… Доводилось встречаться?

– Не доводилось… Общие знакомые. Сейчас он тоже в игре?

– Он погиб. Вертолет рухнул в Ладогу, тело так и не нашли.

– Сдается мне, что ты на той операции видела примерно то же, что и я раскопал шесть лет назад…

Прямой вопрос не прозвучал, но Надежда ответила:

– Звери. Огромные, искусственно выведенные. Живучие, почти не убить.

– Знаешь, как их выводят?

– Нет.

– Тогда лучше и не знай…

Теперь замолчал уже Граев. У него появилось нехорошее подозрение – кому и зачем понадобились похищать детей.

Спросил он о другом:

– Как в игру оказался замешан Джазмен? Кому и чем помешал?

– Не знаю… Меня посвятили лишь в отдельные детали операции. Инсценировать похищение – чтобы никто не удивляла богатая мамаша, мечущаяся в компании частных сыщиков по Ямбургу и району, дергающая ментов и других силовиков… Затем встретить тебя – чтобы ты не развернулся и не уехал, не найдя Макса…

– Кто пытался изрешетить нас на Греческом?

– Понятия не имею. Нашу встречу действительно прикрывали, но подобного исхода не планировалось… Я почти ничего не изображала, действительно была в шоке.

– Любопытно…

– Это могла быть случайность? Например, тебя узнал кто-то из знакомых, имеющих давние счеты? И не стал тянуть, решил свести их сразу?

Граев задумался. Внешность он поменял не так уж кардинально, привык как-то к своему лицу, знаете ли… Хирурги подправили форму носа и разрез глаз, да еще Граев отпустил усы и стал носить очки-хамелеоны без диоптрий. Тех, кто видел его лишь на снимках, такая маскировка должна была обмануть. А вот те, кто знал лично и близко… Рост, фигура, пластика движений остались прежними. Могли, вполне могли опознать.

Он восстановил в памяти лицо убитого на Греческом проспекте человека. Нет, никаких ассоциаций…

– Может и случайность… – подвел он вслух итог своим размышлениям. – А теперь главный вопрос: когда появится седой и мудрый генерал, и объяснит нам: зачем, черт побери, для какой-такой надобности он нас собрал?!

– Завтра утром… Только он не седой. И не генерал. И, наверное, не мудрый. Просто хитрый.

– Тогда пошли спать. Надо отдохнуть хорошенько.