Стая

– Черствый ты, Граев… – сказала Людмила, когда они поднимались по береговому склону. – Не романтичный. Такая ночь…

– Извини. Что-то все стихи из головы вылетели.

…Крапивин лежал на полу, заложив руки за голову. Макс сидел на стуле, в руке пистолет с глушителем. При появлении Граева встал, доложил:

– Вот, хотел мне по затылку шандарахнуть, – и за вами следом. Пришлось его маленько… Чтобы тет-на-тет людям не ломал. Будем сейчас допрашивать или в подпол до утра?

– Да что тут допрашивать, и так все ясно… – сказал Граев. – Вставай, Степаныч, и на Макса не обижайся. Не любит он, когда по затылку бьют, такой уж у него характер.

Крапивин поднялся, побагровевший и злой.

– Дети? – спросил Граев, глядя ему в глаза.

Капитан кивнул после недолгого колебания.

– Рассказывай. Не мнись, мы все четверо сейчас в одной лодке.

– Что рассказывать… К Валентине, к сестре их отправил, под Выборг, подальше от всей свистопляски. Два часа назад Валька звонит, сама не своя: как с утра гулять ушли, так и не вернулись…

– И ты решил выменять детей на нее? – кивнул Граев на Людмилу.

– Ну… вроде…

– Не прокатило бы… Тут от тебя другого ждут. Того же, что и от всех нас.

– Вот оно что… – встрял в разговор Макс. – Денег-то хоть дадут?

– Завтра узнаем.

– Ни хрена, думаю, не дадут, – предположил Макс. – Черная какая-то полоса в жизни пошла – прямо вот с тех пор, как меня утопили.

3.

Машина – «вольво» цвета «металлик» – подкатила к дому ровно в восемь утра, минута в минуту. Однако никто из временных жильцов уже не спал, а Крапивин пришел на полчаса раньше.

Капитан, глядя в окно на идущего между грядок и ягодных кустов человека, задумчиво предположил:

– А вот если его сейчас в подвал, да яйца в тиски, – расскажет ведь, где Борьку с Оксанкой держат… Расскажет, никуда не денется…

Граев промолчал, но Макс воспринял идею с нешуточным интересом. Негромко сказал:

– Нет тисков… А вот мясорубку я здесь видел, не хуже сработает.

Аккуратный стук в дверь.

– Открыто! – крикнул Граев.

Действительно, «седого и мудрого генерала» пришедший напоминал мало. Ни седины, ни генеральской основательности. Лет тридцать с небольшим, среднего роста, подтянутый, жилистый – если даже сейчас на кабинетной работе, то в форме себя держит.

Представился пришедший как Сергей Борисович, и разговор начал с комплиментов:

– На самом деле, господа, для меня большая честь с вами работать. Танцор… Безумный Макс… Надежда-Первая пуля… Имена-легенды, можно сказать. Читать ваши досье интереснее, чем иные криминальные романы.

Услышав боевой псевдоним Людмилы, Граев с трудом сдержал удивленный возглас. Вот, значит, с кем жизнь свела…

Крапивин, не упомянутый при перечислении легендарных личностей, смотрел на Сергея Борисовича с откровенной неприязнью. Тот повернулся к капитану и обратился уже непосредственно к нему:

– А вы, уж извините, угодили в эту компанию исключительно благодаря родственным связям. Понимаете, о чем я? Вернее, о ком?

Граев ничего не понял, а Крапивин скривился, словно бы хватанул без закуски стакан самого ядреного, неочищенного самогона. Прекрасно знал, о ком речь, надо думать…

– И как раз вы, – продолжал Сергей Борисович, – имеете право отказаться от участия в нашей маленькой затее. Единственный из всех. Встать сейчас и уйти – именно сейчас, пока не прозвучали никакие подробности.

– Издеваешься, сука? – очень тихо спросил Крапивин. И опустил руку в карман, не скрывая этого движения.

Сергей Борисович остался абсолютно спокоен. Даже позволил себе улыбнуться краешками губ. Ответил тем же ровным тоном:

– Ни в малейшей мере. Как я понимаю, камень преткновения – судьба ваших детей? Сразу объясню, дабы между нами не осталось никаких неясностей: никто Бориса и Оксану не похищал. Их просто перевезли в безопасное место – извините, но вычислить, куда вы их отправили, вашим недругам до сих пор было легче легкого. По завершении операции они к вам вернутся, – независимо от того, примите вы ней участие или нет. Но не раньше.

– Что за операция? – спросил Крапивин так же тихо и неприязненно.

– Правильнее назвать ее контроперацией… Здесь, в Ямбургском районе, зарубежные «друзья» России затевают большую провокацию. Сложную, многоцелевую – замешаны как политические, так и экономические интересы. Наша задача – сорвать замысел. Нанести упреждающий удар.

– Нельзя ли конкретнее? – спросил Граев.

– Нельзя, – отрезал Сергей Борисович. – До тех пор, пока господин Крапивин нас не покинет либо не присоединится, – нельзя.

– Не присоединюсь, не мечтай, – сказал капитан. – Что мне до вашей политики с экономикой… Мое дело маленькое: чтобы в районе люди спокойно спали, чтобы дети – и мои тоже – без опаски могли из дому выходить.

– Вот-вот… Боюсь, через несколько месяцев Ямбургский район станет очень неспокойным местом. И опасным. Практика показала, что даже таких громких акций, как Беслан и Норд-Ост, – недостаточно, чтобы как следует раскачать Россию. И зарубежные аналитики пришли к выводу: необходимо нечто уж совершенно запредельное. Кошмарное. Непредставимое. Впрочем, вы можете успеть сменить место службы и жительства. Время есть.