Стая

Граев не понял. Сергей Борисович пояснил: проект создания в Ленинградской области новых портов, несмотря на все препоны, близок к завершению. В Ямбургском районе — в Усть-Луге — уже работают угольный и нефтеналивной терминалы, лесной порт вот-вот выйдет на проектную мощность. Очень скоро пойдет полновесный грузопоток — причем в обход Таллиннского и Рижского портов. И для соседей настанут трудные времена. Особенно для Эстонии — не секрет, что больше половины ее бюджета составляют поступления от транзита грузов. Альтернатив тому нет — невозможно развивать промышленность при отсутствии полезных ископаемых и технологической базы, а сельское хозяйство на столь скудных почвах. Экономический крах неизбежно повлечет за собой политический — ликвидацию нынешнего государства, основанного на дискриминации сотен тысяч русских «мигрантов». И те, кто стоит сейчас у руля в Таллине, готовы на всё, лишь бы пресечь поток инвестиций в порты Ленобласти. В буквальном смысле на всё. На любую кровавую провокацию… А наивный Джазмен полагал, что коли уж на его территории появился столь жирный пирог, — ломоть ему причитается. И угодил между молотом и наковальней.

Крапивин свой вопрос задал по-прежнему неприязненным тоном:

— А почему, собственно, мы тебе верить должны? Ты нас на тот берег загонишь, сам тут останешься, большие люди свои порты получат, тебе денежек отслюнят, — а нам могилки под куратскими кустиками. Не выберемся ведь, кто ж нас оттуда живьем выпустит…

— Я не останусь тут, пойду с вами. И закончить жизнь под куратским кустиком не хочу. Так что будем выбираться.

— Хо-хо… Не ждал… — Крапивин самым простецким жестом поскреб затылок. — А чего так-то?

— Ну… скажем так: я тоже в своем роде штрафник. Приходится расплачиваться за кое-какие ошибки.

— Что, в Лондоне траванул кого-то не аккуратно? — спросил Макс насмешливо. — Или…

Сергей Борисович заткнул его без слов — одним лишь взглядом. Ну-ну, подумал Граев, посмотрим, каков ты в деле…

Людмила (она же, как выяснилось, Надежда) абстрактных вопросов не задавала. Подошла к делу конкретно:

— Где расположен объект? Давайте-ка за работу браться, раньше начнем — раньше кончим.

И началась работа — конкретная, над картой.

Выяснилось — в самом истоке Наровы, там, где река вытекает из Чудского озера, расположена деревушка Васк-Нарва. Имеется там старая, разрушенная крепостица — небольшое укрепление, основанная в давние времена еще шведами. В крепости два года назад провели восстановительные работы, обнесли оградой из колючей проволоки, установили жилые домики… Обитает там около полусотни военнослужащих, стоит кое-какая аппаратура… Официально — радионавигационный маяк Министерства обороны. Но… Судя по всему — объект ложный, причем ложный дважды… Навигацией там и не пахнет, понятно. Но и биологические опыты не проводятся. Крепость — всего лишь место дислокации для охранников объекта истинного, расположенного где-то в стороне, неподалеку. Подземного, хорошо замаскированного, с минимальным количеством посвященного персонала.

Увы, агентурная разведка точного расположения подземелья не выявила, что затруднит операцию. Придется тратить время на поиск.

— Не придется, — сказал Граев. — Знаю я этот объект, тоже мне, бином Ньютона…

Все без исключения присутствующие уставились на него изумленно. Он пояснил:

— Все очень просто. Был у меня один знакомый шпион…

Шпион Яван Яфимович — II

Достаточно интересный вопрос о различии в системах обучения советских и германских шпионов Яван Яфимович дипломатично обходил молчанием.

Отмечал лишь, что у немцев кормили хуже, — добавки не допросишься. И никаких увольнительных — хоть до родных Ваниных мест было рукой подать, даже одним глазком не смог взглянуть, что дома творится.

Но, похоже, абвер готовил своих рекрутов все же тщательнее, чем Красная Армия в сумятице сорок первого…

По крайней мере, отучился в Яван Яфимович в разведшколе полтора с лишним года.

В шпионских науках вновь не блистал, но доучился, с большим трудом сдав экзамены. Он бы, может, и завалил их, с радостью оставшись на второй срок. Да вот только второгодников его педагоги не жаловали. Сильно неуспевающих грузили ночью в машину и увозили в неизвестном направлении. Ваня очень сомневался, что отправляли их обратно в лагерь военнопленных — слишком быстро грузовик возвращался. Вернее всего, земной путь этих разгильдяев и двоечников обрывался в каком-то не слишком отдаленном лесном овраге…

А Явану Яфимовичу пришла пора отправляться в советский тыл и отрабатывать пайку хлеба, намазанного эрзац-мармеладом…

Но он давно уже прикидывал своим цепким крестьянским умом, как бы этой напасти избежать. О побеге, правда, не задумывался. Пара пойманных и принародно повешенных на аппель-плацу беглецов мысли такие искоренила напрочь.