Стая бешеных

Не вытерпев черепашьего хода в длинной веренице машин, Гордеев съехал на обочину, взял с заднего сиденья портфель и, оставив свой «СААБ» мигать красной сторожевой лампочкой, поспешил к быстрому и надежному метрополитену. Давненько он в него не спускался. Метрополитен для Гордеева был связан со студенческим веселым беззаботным временем, когда, целуя, краснели, а краснея, приходили в неведомое прежде и после умиление. На станции «Маяковская», когда ему было около десяти лет, в переходе он нашел потерянный кем-то альбом с редкими марками, а на «Кировской» бесхитростный советский пионер Юрочка Гордеев дал в глаз переростку-однокласснику, нарисовавшему на подкладке ранца немецкие кресты. А вообще-то, жизнь его текла счастливо, как у всех, выросших в благополучных семействах.

Выбравшись на поверхность из метро, Юрий Петрович почти побежал, зажав портфель под мышкой и придерживая его обеими руками. Остановившись у светофора в ожидании зеленого света, он принялся разглядывать свое отражение в стекле табачной палатки. Скривив лицо в знак недовольства увиденным, он вновь посмотрел на светофор и вдруг стал нервно пританцовывать, перескакивая с ноги на ногу. Горел по-прежнему красный, а машины текли так плотно, что не было видно противоположной стороны дороги. Вот как бывает – еще утром, сидя за рулем автомобиля, он ругал нерасторопных пешеходов, а теперь ненавидел автомобилистов.

Наконец загорелся зеленый, и Гордеев рванул, как молодая лань, через дорогу, чуть ли не сметая с пути идущих навстречу пешеходов. Но, когда он миновал эту дорогу, ему предстояло пройти коротенький бульвар и встретить еще одну лавину гудящего транспорта. Гордеев чувствовал, что теряет самообладание, и был готов плюнуть на все магазины – ограбленные или процветающие, – плюнуть на себя и на свою профессию.

В этот момент он почувствовал мощный толчок в спину, после которого кубарем покатился на землю. Оказавшись на земле, он автоматически прикрыл голову руками, опасаясь таких же мощных толчков в голову. Эта его предосторожность тут же оправдала себя. Юрию Петровичу показалось, что по нему пробежался взвод солдат с криками: «Отсеки его от дороги! Держи, ломай его, ломай! Ух, гад! Ну, что, не убег?! А, гад! На, сука… На, скотина!..»

Гордеев понял, что бьют не его, а кого-то рядышком – по нему лишь пробежались… Он осторожно поднял голову и увидел пятерых милиционеров, бьющих ногами и дубинками какого-то человека.

Все это происходило на бульваре, на виду у множества перепуганных прохожих. Гордеев встал, отряхнулся и пошел прочь.

«Ничего себе, работнички, – подумал он, – это у всех-то на виду! Ведь он не был вооружен и не оказывал сопротивления. А что, если бы я сейчас подошел, представился и… Тьфу… Да ничего…» И тут он вспомнил об утреннем «Дорожном патруле». Вдруг для Гордеева стало ясно, что именно из-за этого утреннего репортажа он не только лишился серого костюма с радужным отливом, но и пришел в такое душевное смятение. Теперь же он почувствовал необыкновенную тревогу за судьбу Ирины. Вероятно, все, что с ним произошло, действительно было следствием этой тревоги. Он всегда был рад видеть Иру, любил послушать ее сплетни. Именно ее и ничьи больше. Да и она, он чувствовал это, испытывала к нему весьма теплые чувства. Никогда не забывала поздравить с днем рождения или с двадцать третьим февраля. Обязательно что-нибудь да подарит. Иногда что-нибудь очень не дешевое. Например, на последний его день рождения она подарила ему роскошный мужской одеколон – не такой, какой нравился Гордееву, но ведь не забыла же о нем! А серый костюм с радужным отливом? Пусть заплатил за него он, но он никогда бы не выбрал его без помощи той же Ирины. Она не поленилась пойти по его просьбе с ним в магазин.

«Я не просто могу… Я должен ей помочь», – сказал он вслух. Люди, ожидающие вместе с ним около светофора зеленого света, вопросительно повернулись к нему.

Через два часа, встретившись-таки со своим влиятельным другом, разузнав, что нужно, он мигом справился, где содержится Ирина, и решительно направился туда. Встреча с другом еще больше огорчила его. Хозяин ограбленного магазина оказался зятем одного преступного гения, практически неуязвимого на территории коррумпированной России. Но Гордеев смирился с тем, что этот день, мягко говоря, для него неблагоприятный, и решил, что ему всего лишь нужно перетерпеть его, не отчаяться… Смешно! Отчего здесь отчаиваться?! Завтра все образуется.