Стая (Потомство)

–Я больше не могу! Куда подевался мой «Авианосец»?Не лягу в постель, пока не найду его. И ты не заставишь меня. Не я виноват...

Не рот, а какая-то бездонная яма. Временами Клэр задавалась вопросом, отдает ли он хотя бы мало-мальский отчет в том, что говорит в подобные минуты.

Не ребенок, а какое-то исчадие ада.

Обычно она позволяла сыну наиграться вдосталь, покуда сон окончательно не сморит его. Зато потом, едва оказавшись под одеялом, он почти сразу же засыпал. Таким образом, главная трудность заключалась в том, чтобы заставить его принять горизонтальное положение.

– Люк, сегодня вечером сможешь обойтись и без своего «Авианосца».А ну, немедленно ложись в постель.

– Нет, я должен...

– Считаю до трех.

– Но мненуженмой «Авианосец»!

– Раз.

– Мам!

– Два.

На глаза ребенка навернулись слезы.

Ну вот, заплакал. Мой Бог! —подумала она. – Драма!

– Ты меня ненавидишь!

– Люк, ну с чего ты взял, что я тебя ненавижу? Но если на счет три ты не окажешься в постели, то целую неделю потом не выйдешь на улицу. Ты меня понял? Итак, до скольких я уже досчитала?

– До двух.

И продолжает стоять на месте, дотягивая до самого предела.

– Итак, тр...

Наконец резким движением метнулся к кровати, и Клэр про себя понадеялась на то, что находящиеся внизу хозяева дома не слышат всей этой сцены. Равно как и на то, что у их кровати не слишком скрипят пружинь!.

– Три. Большое тебе спасибо, Люк. Спасибо за то, что с тобой не пришлось слишком долго возиться.

Маленькая сардоническая ухмылка.

А ведь ему нравится все это, —подумала она. – Подобные вещи для него – не более чем своего рода причудливая игра-зарядка.

Тогда как сама она совершенно выбилась из сил.

– Мамочка, я люблю тебя. И одновременно ненавижу. – Люк расхохотался. – Ну, я пошутил.

Клэр вздохнула и присела на кровать рядом с ним.

– Так, Люк, а теперь внимательно выслушай меня. Я хочу, чтобы завтра у нас был чудесный день. Я хочу, чтобы ты был хорошим мальчиком, ну, примерно таким же, каким был сегодня, и не доставлял ни мне, ни Дэвиду, ни Эми лишних хлопот. Я очень рассчитываю на твою помощь. Ты меня понял?

Он кивнул.

– И чтобы никаких выходок вроде сегодняшней. Если завтра повторится сегодняшняя сцена, тебе конец. Ни телевизора, ни игр на воздухе. Ты меня понял?

– Угу.

– О'кей. Все твои приятели валяются здесь же, на полу. Ну, солнышко, поцелуй меня.

Он улыбнулся и чмокнул ее, снова став хорошим маленьким мальчиком, из которого улетучились прежние неугомонность и вычурность.

Прямо Джекил и Хайд-младшие.

Она легонько прижала его к себе.

– Я люблю тебя, солнышко.

– Я тоже люблю тебя, мамочка.

Клэр встала и выключила верхний свет, решив, что и отблесков пробивавшегося из холла свечения будет вполне достаточно, чтобы он мог завершить свои забавы.

– Я буду здесь, за дверью, договорились? Ты не забыл, где находится туалет?

– У-у.

Она легонько и не очень плотно прикрыла за собой дверь.

– Спокойной ночи. Я люблю тебя.

– Спокойной ночи.

Она слышала, как он выскользнул из-под одеяла, собрал свои игрушки и принялся негромким, нарочито искаженным голосом разговаривать с ними.

Пройдя к себе в соседнюю комнату, Клэр опустилась на кровать. По правде говоря, ей чертовски хотелось спать, но Дэвид и Эми уже поджидали ее внизу, чтобы продолжить смотреть видеофильм. Половину его они уже просмотрели, хотя Клэр толком даже не помнила содержания. Впрочем, виной тому был отнюдь не фильм.

Просто она ожидала приезда Стивена.

И раздумывала над тем, что скажет ему.

Она пока не была уверена, следует ли ей будить Люка или нет.

Именно поэтому ей так хотелось уложить его в постель – в таком случае у нее, по крайней мере, будет возможность какого-то выбора и она сможет лучше контролировать ситуацию.

Клэр глянула на часы – двадцать минут десятого.

Ну что ж, теперь, наверное, недолго уже осталось ждать.

Она чувствовала, что совершенно не подготовлена к разговору с бывшим мужем.

К тому же у нее опять успела разболеться голова. К счастью, Клэр прихватила с собой аспирин, который лежал где-то здесь же, почти под рукой. Возможно, именно поэтому она, как и Люк, с особой остротой почувствовала сейчас, что находится в чужой комнате.

Она представила себе, как Люк лежит в постели. Этот его взгляд – проверяющий, оценивающий ее.

Мамочка, я люблю тебя. И одновременно ненавижу.

Ну, я пошутил.

Проблема заключалась как раз в том, что на самом деле он вовсе не шутил. По крайней мере, в его словах было гораздо меньше от шутки, чем он сам себе это представлял.