Стая Тамерлана

Комбинат, выбранный российско-узбекским альянсом для реализации очередной своей идеи, вовсю переоснащался. Прибыл, согласно плану, первый эшелон с хлопком. Поезд доставил и партию сырья для лаборатории, занявшей часть седьмого цеха. Настала пора окончательной шлифовки задуманного. Два часа старинные приятели, запершись в отдельной комнате, обговаривали экономические и правовые аспекты проекта. В заключение удовлетворенные друг другом стороны закатили банкет. Празднество вышло непосредственным и веселым. Весьма оживил беседу приглашенный Засединым для разнообразия профессор истории Анатолий Валентинович Каретников. Подготовив техническое задание на аудит, он находился в великолепном расположении духа. Со свойственным ему блеском профессор рассказал пару занимательных историй, позаимствованных из богатого на курьезы наследства человеческого рода, и скатился к интересующей его последнее время теме — о единоборстве человека с собакой.

— Да, приходилось мне видеть такие вещи, — отозвался подвыпивший Якубов.

Услышав неосторожное признание, Каретников вцепился в узбекского мужа с упорством матерого питбуля. Аркадий Николаевич поначалу тоже с энтузиазмом включился в обмен мнениями, однако вскоре заметил, что выказываемый историком охотничий темперамент начал заметно утомлять восточного гостя. Каретников же, не обращая внимания на смену настроения, продолжал свои атаки. Да еще вслух посетовал, что не захватил с собой диктофон. Якубов негодующе оглянулся, сразу заподозрив Аркадия в подготовке какой-то подлости. Нередко «большие» люди, несмотря на свою неуязвимость, опасаются сболтнуть лишнего, особенно в ситуации, когда им трудно спрогнозировать отзвуки сих простодушных откровений. У некоторых вип-персон нежелание попадать в двусмысленные ситуации порождает настоящую манию. Заседин уловил нарастающее беспокойство друга и подал знак своим людям.

Тут же к профессору подсел сначала один, затем второй член засединской свиты. У каждого было предложение выпить «по полной» и «до дна», и предлоги находились замечательные. Полными были рюмки с коньяком, граммов по сто пятьдесят. Третий подход ввел любознательного ученого в состояние осоловения, а после четвертого и пятого он потерял вместе с нитью беседы и способность к самостоятельному передвижению.

А потом Аркадий Николаевич преподнес гостю сюрприз. Он взял Якубова под руку, провел через подсобное помещение в какой-то плохо освещенный коридорчик и отворил металлическую дверь. За дверью стоял непроглядный мрак, тянуло сквозняком и чувствовалось отсутствие пола — будто там была яма. Заседин, нетрезво посмеиваясь, сделал рукой широкий приглашающий жест. Узбекский государственный муж нервно обернулся и не увидел позади ни одного из своих телохранителей. Сердце дало перебой. По спине пробежал холодок.

— Ну, смелей, вперед. Только осторожней, здесь лестница, — подбодрил его Заседин.

— Ты что задумал, Аркадий? — тревожно спросил гость, ему отчетливо вспомнился приснившийся намедни дурной сон.

— Сейчас увидишь, — лукаво улыбаясь, икнул Аркадий Николаевич и подтолкнул Якубова на ступеньки.

— Але оп! — рявкнул хозяин.

И грянул свет. Мощные прожектора мгновенно залили пространство водопадами света, вынудив двух габаритных мужчин закрыться рукавами.

— Черт, не рассчитали! — выругался Заседин и потряс за плечо напрягшегося Якубова. — Все, все, Салим-ака, уже можно смотреть.

Якубов медленно опустил руку. Наиболее сильным чувством у него было сейчас осознание своего бессилия что-либо изменить. В нем всегда жила уверенность — когда-нибудь он перестанет устраивать Заседина, и тогда Аркадий выбросит его как ненужный стоптанный башмак. Не раз он в мечтаниях разделывался самыми изощренными способами с ненавистным московским другом, но боязнь расплаты и неизбежные материальные потери не позволяли материализоваться задумкам. А зря, ох, как зря! Страх и жадность — худшие враги! А теперь все — поздно уже! Он в очередной раз поверил этому лису с жалом гюрзы — согласился приехать в загородный ресторан. И попался как цыпленок. Множество раз Якубов прокручивал сценарии возможных гнусностей, которых следует ждать от Аркадия. Они всегда начинались с отъема всех его капиталов, а потом уже следовало физическое уничтожение. Но случилось по-другому. Куда банальнее. Да, вот о чем предупреждал его сон! Его убирают как ненужную дрянь, просто убивают. Но почему сейчас? Почему?!

Ураган жутких мыслей успел прошуметь в голове Салима Якубова, пока он ронял обессиленную руку. Но узрел он то, что никак не ожидал в сложившихся обстоятельствах увидеть. В пяти метрах перед ним, немного внизу, отливая черным глянцем боков и поглощая свет тонированными стеклами, в лучах прожекторов купался длинный представительский «Мерседес». Якубову представилось, что автомобиль наделен какой-то дьявольской животной красотой. На его поверхности вспыхивали и гасли световые блики, и казалось, что это не мертвый железный механизм, а нетерпеливый вороной скакун играет подкожными желваками.