Стая воронов

Гримнир пожал плечами.

– Я уже сказал: я честно и справедливо тебя украл.

– Ну конечно, – она еще помедлила у тела Оспака. Старый ярл обрел наконец покой, его нахмуренный лоб разгладился. – Ступай с Богом, – пробормотала она, погладив его по щеке.

Этайн вздохнула. Собор станет ему самым лучшим погребальным костром.

Она попыталась встать, упала, попыталась снова. Ноги дрожали. Бездумно опершись на протянутую руку Гримнира, Этайн позволила ему помочь. Он отвел ее к сидевшему на полу Хротмунду, лорд Бадона пожирал ее глазами, но это все, что он мог теперь делать. Этайн оперлась на груду камней.

– Ты в долгу перед этим человеком, – сказала она, вновь посмотрев на тело Оспака.

Гримнир подошел к Этельстану и выдернул из его горла сакс. Очистив его о штаны капитана, он убрал оружие в ножны и, обыскав труп, выудил несколько монет и перстень-печатку.

– Правда? – он осмотрелся и приметил среди булыжников край отделанной горностаем ткани. Саксонский плащ. Вытянув его из-под камней и встряхнув, Гримнир кинул его Этайн. – И чем же я обязан дохлому говнюку, которого в первый раз сейчас вижу?

– Этот дохлый говнюк – ярл Мэна Оспак. Он рассказал мне, где прячется твой проклятый Полудан.

Гримнир почувствовал на плече холодную руку Судьбы. Он скосил глаза на Этайн.

– И где?

Та завернулась в плащ, не удостоив его прежнего владельца и взглядом – может, он и был при жизни хорошим человеком, но он обрек ее на пытки.

– Скажу, когда уберемся отсюда подальше.

Отбросив ложную доброжелательность, разъяренный Гримнир сделал шаг к ней.

– Снова начала командовать? Ты скажешь сейчас, проклятая христоверка!

Склонив набок голову, Этайн задумчиво смерила его взглядом, в котором не было и капли страха.

– А то что? Убьешь меня? Оставь свои игры! Думаю, я тебе нужна. Потому ты и вернулся. И, честно сказать, я нужна тебе гораздо больше, чем ты мне. Даю слово, как только мы покинем Бадон, я расскажу тебе все, что тебя интересует. Но лишь в обмен на свободу.

Бешенство сжало Гримнира раскаленными добела лапами. Он выл и топал ногами, он пинал труп Этельстана, пока тот не оказался по пояс в тлеющих углях пожара. Он проклинал Этайн на грубом наречии своего народа. Но она осталась непоколебима.

– Ты зря тратишь время, – бросила она.

Словно вторя ее словам, по разрушенному собору прокатился еще один подземный толчок. Этайн взглянула на небо сквозь дыры в крыше. Уже совсем рассвело, темные облака дыма смешались с привычным для Бадона серым туманом.

– По рукам? – спросила Этайн.

Сердито сверкая глазами, похожими на угли в кузнечном горне, Гримнир кивнул. Хротмунд при этих словах то ли кашлянул, то ли фыркнул.

– Тебе смешно, ивовый человечек? – с неконтролируемой яростью набросился на него Гримнир. Он наступил подбитой гвоздями сандалией ему на грудь и давил, пока не хрустнули ребра. – Посмотрим, как ты теперь посмеешься!

– Просто прикончи его уже, и пойдем, – поторопила Этайн.

Гримнир выпрямился, тяжело дыша от напряжения.

– Прикончить? О нет. Он идет с нами. Еще один должок, – ругаясь себе под нос, Гримнир подхватил Хротмунда и перекинул его через плечо, как мешок овса. А потом недовольно посмотрел на Этайн. – Давай за мной, подкидыш, и не отставай.

Глава 23

Этайн плохо помнила их побег из Бадона. Только какие-то обрывки, словно в леденящем душу кошмаре: перепачканный ребенок, рыдающий над телом молодой женщины; приглушенные крики из-под груды камней; стекающие в канавы струйки крови. Позабытые пожары разгорались сильнее. Выжившие оплакивали умерших, кто-то молился, кто-то сорванным хриплым голосом звал на помощь – они просили Всевышнего сохранить им жизнь, не бросать в час нужды. Священник в черной сутане стоял на коленях около лежавших в ряд трупов, совершая последний обряд…

– Это… Это все из-за тебя? – спросила она Гримнира, когда они взобрались по обломкам на стену в том же месте, через которое тот несколько часов назад проник в город. – Все эти страдания. Твоих рук дело?

Гримнир перекинул тяжелое тело Хротмунда с одного плеча на другое и обернулся посмотреть на разоренный город. Он лежал в руинах. Собор на вершине Бадонской скалы пожрал огонь, низкое серое небо заволокло дымом и грозовыми тучами. Хоть и привычный к ужасам войны и радостям резни, он все равно не мог до конца осознать, как можно разрушить город с такой яростью и быстротой. Он хрипло фыркнул.

– Для этого мне понадобилась бы уйма сородичей и времени – может быть, несколько месяцев. Но даже мой предок в расцвете сил не смог бы так сотрясти Имировы кости. Нет, это был один из этих, – он кивнул на Хротмунда. – Ублюдок нарушил очень старое соглашение, древнее, чем камень.

– Так люди страдают из-за преступления ивового духа?