Сталь

Я быстро-быстро киваю Егору и тянусь к нему всей душой, но меня, как дворовую шавку, снова дергают назад, указывая на место.

— Она в порядке, пока на то моя воля, — отвечает этот сумасшедший угрожающим тоном.

— Ты не тронешь ее, — я слышу привычную сталь в голосе Егора. Он говорит так, что язык не повернулся бы ему возразить, но лезвие только сильнее впивается мне в кожу.

— Забьемся?

— Ты не тронешь ее. Иначе никогда не увидишь жену.

Я спиной чувствую, как напрягается тело маньяка.

— Она жива? — вырывается у меня. Несмотря на гнетущую атмосферу, эта новость приносит мне облегчение.

— Что ты знаешь о моей жене, урод? — Он дергается в гневных конвульсиях, не переставая толкать меня в спину и тыкать острием ножа в горло, едва ли не раня.

— То, что тебе неизвестно. Например, где она сейчас. После того как ты избил ее, и она потеряла ребенка. И пыталась от тебя сбежать.

— Заткнись! Заткнись, мразь! Это ты, ты виноват! Она потеряла его после того, как ты, ты чуть не убил ее на том рейсе!

— Тем рейсом она пыталась спастись от тебя. Но ты же это и сам знаешь, да? Ты избил девчонку, и она попыталась сбежать от тебя, — голос Егора мертвецки спокоен. — Она потеряла ребенка из-за твоих побоев. Но ты в своей ебанутой голове придумал все по-другому, да?

— Закрой рот или… — Псих дергает меня за волосы назад, чтобы я сильнее запрокинула голову и он мог с легкостью полоснуть ножом по моему горлу. Я уже даже чувствую жжение, и Егор делает резкий выпад, но после предостерегающего вопля ублюдка, застывает на месте с диким взглядом. — Я лишу тебя того же, чего ты лишил меня, — заявляет ублюдок. — Ты забрал у меня самое дорогое. Я тоже заберу это у тебя! Эй, красотка.

Он наклоняется ко мне, и я ощущаю мокрый липкий язык у себя на щеке. Я крепко жмурюсь, пытаясь избавиться от постороннего запаха, потому что это ужасно, просто отвратительно.

— Ты забрал у себя все сам. Ты сам себя уничтожил, — говорит Егор совершенно ровным тоном. И его тон подавляет. Я точно чувствую, что псих отступает на шаг в растерянности.

Сначала отступает, а затем бросается вперед будто бы с боевым кличем индейца апачи.

Он отшвыривает меня в сторону и бросается на Егора. Я приземляюсь на колени, разбивая их в кровь, но не ощущаю боли, потому что мое внимание занимает завязавшаяся драка. Все происходит будто в замедленной съемке. Я слышу стук кулаков, вижу взмахи рук и блеск ножа.

— Егор! — кричу я что есть сил, когда лезвие вспарывает ему рубашку и по белому хлопку расплывается красное пятно.

Егор реагирует точно молния. Он перехватывает и с хрустом выворачивает руку психа под неестественным углом. Нож падает на землю, и оба устремляются к нему. А я действую на одних инстинктах — хватаю стеклянную бутылку, которая валяется недалеко от меня, и без единой капли сомнения обрушиваю ее на голову похитителя.

Тишина взрывает пространство. Мой взгляд не фокусируется, бесцельно бродит по земле. Я медленно соображаю, соображаю…

— Егор… — шепчу я так тихо, что удивляюсь, когда он меня слышит.

— Да, малыш, — произносит такое простое, сосредоточив на меня синий взгляд, и внутри у меня что-то ломается. Сил больше нет, нервы ни к черту, выдержка дает трещину.

Я бросаюсь на шею к Стальному и только сейчас отпускаю себя. Отпускаю себя и реву. Громко. Взахлеб. Подвывая полицейским сиренам, которые доносятся издалека.

— Очень вовремя, — выдает с сарказмом Егор и обнимает только крепче. — Все закончилось, Рори.

Он гладит меня по голове, пока я плачу.

— Он… он во-обще жи-живой?

Егор отступает на мгновение, за которое я успеваю продрогнуть до костей, чтобы прощупать пульс психопата.

— Живее всех живых, — говорит, затягивая тому запястья снятым с барского плеча (штанов) ремнем, а затем подходит и разворачивает меня к себе за плечи, чтобы повторить: — Все закончилось.

— Все закончилось?

Закончилось, закончилось, закончилось.

В голове проносится тысяча-пятьсот мыслей. Я цепляюсь за воротник его рубашки и стискиваю до боли зубы. Что это значит для нас? Для меня и для Егора? Я не могу прочитать его взгляд.

Я тебя не забуду, — молча кричу ему. — Я тебя никогда не сумею забыть.

Егор давит пальцем мне на подбородок, чтобы я подняла глаза. Он вытирает костяшками мои щеки, залитые слезами, и холодное синее море в его взгляде теплеет.

— Глупая Рори, — с улыбкой произносит, обнимая ладонями мое лицо, — для нас все только начинается.

И в этот самый миг я вижу страх в глазах Егора. Страх и тяжесть пережитого. Он позволяет мне пробраться за стальную броню и увидеть то, что не каждому дано — увидеть его вывернутым наизнанку. Напуганным, переживающим, влюбленным.

И именно сейчас я верю, что он мой, мой.

Мой командир.

Мой мужчина.

Мой герой.

Эпилог

Аврора

Harry Styles — Fine Line

Спустя год

— Глядя на все ваши анализы, могу с уверенностью сказать, что вы совершенно здоровая молодая женщина, и я не вижу никаких препятствий для зачатия ребенка.