Сталь

– Откуда ты всё это знаешь? – уже поднимаясь по лестнице, я была в таком смятении, что едва не тряслась всем телом.

– У нас периодически появляется связь с внешним миром. Возможно, она барахлит из-за гор, окружающих долину, в которой мы расположились.

– А вы не боитесь схода лавин?

– Рудник выстроен на идеальном расстоянии от изножья гор, так что лавины, если таковые будут, по подсчётом специалистов, не должны достигнуть пределов наших стен, а если вдруг и достигнут – у нас имеются противоотбойники и мы хорошо укреплены. Относительно этого вопроса у нас всё крайне скурпулёзно продумано.

– Ты говорил, что Рудник рассчитан по меньшей мере на тридцать тысяч человек, но сейчас здесь немногим более двадцати тысяч. Почему у вас недохват людей и как вообще вы решились на этот проект? Ведь если бы Сталь не случилась с миром, уже в следующем году тебе пришлось бы платить швейцарскому правительству деньги, которых, как я понимаю, у тебя не было бы, потому как все свои средства ты вложил в сооружение этого места. И почему именно здесь, в Швейцарии, в этом Кантоне? Почему не остров? – мы остановились у двери комнаты для гостей, в которой я провела прошедшую ночь.

– Ты задала одновременно очень много вопросов, – сдвинул свои густые брови мой собеседник, – но ответы на них тесно связаны между собой. Начну с ответа на вопрос о численности населения: да, Рудник рассчитан по меньшей мере на тридцать тысяч человек, потому что за четыре года я физически не успел бы возвести более масштабный город. Почему сейчас здесь всего двадцать тысяч сто сорок семь человек, – я заметила, что он всегда называет точную цифру и сейчас, из-за прибывших утром пассажиров вертолёта и кукурузника, эта цифра изменилась, – потому что мы промахнулись: Сталь случилась на год раньше, чем мы ожидали. – “Ничего себе промахнулись! На целый год! И как подобный промах не стал фатальным?!” – На момент начала Стали в лагере на постоянной основе проживало двенадцать тысяч человек из тридцати изначально внесенных в списки, после до нас успели добраться ещё восемь тысяч, из которых лишь пять значились в списках…

– Были какие-то списки? – напряглась я. – Что за списки?

– Списки высококвалифицированных специалистов, способных максимально положительно повлиять на выживание Рудника в условиях гибели мирового сообщества: профи в робототехнике, медицине и прочие выдающиеся личности, вместе с их семьями, естественно.

– Крайняя рациональность, если не учитывать спасение семей одарённых людей. Ведь у одного талантливого хирурга может быть очень большая и совершенно бесталанная семья.

– Для людей, не обладающих ярко выраженными талантами, в Руднике тоже имеется работа. Например, в теплицах, на ферме или на складах.

“Обслуживающий персонал нужен всегда и везде, особенно в постапокалиптическом мире”, – с досадой пронеслось у меня в голове, пока Беорегард продолжал:

– Тем более многие из них приехали с детьми, что очень важно для будущего Рудника. Сейчас здесь проживает целых четыре тысячи людей, не достигших восемнадцати лет.

– Дети – наше будущее, – криво ухмыльнулась я, думая: “Ну да, если ты не медик и не робототехник, можно быть полезным и с другого бока: не умеешь лечить людей – трахайся и производи новых, которые в будущем, возможно, будут более полезными обществу, чем ты”.

– Теона, ты всё бледнее и бледнее, – ещё сильнее нахмурился Беорегард. – Тебе определённо точно нужно хотя бы немного полежать.

– Ответь на оставшиеся вопросы, и я отправлюсь отдыхать, – гулко выдохнула я. – Почему Рудник ты решил построить именно здесь? Почему всё-таки не на острове, на котором не потребовалось бы возводить стен? И откуда у тебя была столь самонадеянная уверенность в том, что мир рухнет? Настолько самонадеянная, что ты вложил все свои средства в этот проект, из-за чего, насколько я понимаю, фактически обанкротился в Старом Мире и отчего теперь в Новом Мире ты являешься королём отдельного, независимого мини-государства?

– Почему ты так агрессивно реагируешь на меня? – прищурившись, неожиданно выдал Беорегард.

– Не агрессивно, – парировала я.

– Ладно, не агрессивно, но явно и не дружелюбно.

– Я просто устала, – решила бить непробиваемым козырем я. Непробиваемым, потому что Беорегард знал, что на самом деле дело не в моей усталости, но и противопоставить этому моему утверждению он ничего не мог. Звучно выдохнув, он всё же решил продолжить прерванную тему:

– В конце двадцать первого века начали появляться ведуны. Те самые личности, которых “нормальные” люди стали с присущим им апломбом причислять к сумасшедшим.

– Но они и есть сумасшедшие…