Сталь

Возвращаясь в тот день домой, я слушала рассказы Кармелиты о том, как здесь позаботились о сохранении определённых видов растений и животных, и пока она сосредоточилась на рассказе о собаках и кошках, о значимости которых здесь тоже не было забыто, я так глубоко ушла в тишину, в последние дни упорно разливающуюся внутри меня, что даже не с первого раза заметила, что моя собеседница стала тормошить меня за руку:

– Ты меня вообще слушаешь? – она пыталась буквально проникнуть в мой отсутствующий взгляд.

– Да-да… А что ты говорила?

– Я говорила, что твой Марсоход оказался кошечкой, что просто замечательно, потому что в Руднике сейчас всего пять котов и всего лишь две кошечки. Когда Марсоход подрастёт, она сможет принести котят и разнообразить генетический фон будущих поколений местных котов…

Хотела бы я ответить на эту тираду словами: “Вот ещё! Марсоход не инкубатор – я стерилизую её!”, – но я так не ответила. Я вообще ничего не ответила. Потому что, во-первых, Марсоход жила с Кармелитой и детьми, а не со мной, а во-вторых, в этом месте, судя по всему, все свихнулись на предмете популяции. Ни одного дня я ещё здесь не прожила, не услышав от кого-нибудь со стороны беспокойных разговоров на тему того, что в Руднике не хватает молодых, то есть потенциально репродуктивно способных женщин. Создавалось впечатление, словно все в этом месте до крайности обеспокоены тем, что на одну женщину здесь и сейчас приходится целых трое мужчин. Мне же подобные разговоры всё ещё казались дикими, но, может быть, в подобном социальном поведении и можно было отыскать какую-то крупицу разума или, по крайней мере, защитного механизма: вместо того, чтобы думать о том, какая трагедия в настоящее время разворачивается за стенами этого чудом спасённого города, люди предпочитали переживать о демографической проблеме будущего, именно о проблемах не своего времени, а будущих поколений, потому что они хотели верить в то, что у них действительно есть будущее. Психологический обман чистой воды: если я не вижу проблемы, не слышу проблемы и ничего о ней не говорю, значит её нет. Стали нет. Есть только недостаток женского пола в стенах Рудника.

А Марсоход всё-таки оказался мальчиком. Его пол я повторно разоблачила тем же вечером.

На следующий день после экскурсии по Руднику Кармелита устроила мне экскурсию в бункер именуемый Складом, выбитый прямо в скальной породе у восточной части стены. Так я увидела неисчислимое количество продуктовых запасов с долговременным сроком хранения – соль, сахар, специи, крупы, консервы, чай, кофе, масла (список был действительно чуть ли не бесконечным) – и одежды. Здесь нельзя было взять что-то “просто так”, всё выдавалось исключительно по специальным красным карточкам. Но у Кармелиты была синяя. Как оказалось, обладателю синей карточки разрешалось брать из этих запасов что угодно, в любом количестве и в любое время дня, и ночи. Тогда же я узнала, что обладателей таких карточек в Руднике всего двое: Беорегард и Кармелита. Потому что, по сути, все эти запасы были сделаны за счёт одного человека. В общем, система была прозрачна: всё в этом месте принадлежит Диесам, а остальные люди здесь просто гости, с которыми щедрые хозяева делятся своими богатствами. Воспользовавшись щедростью своего экскурсовода, я вынесла из бункера целую бутылку Jack Daniel’s, положив её в сумку с детской одеждой, которую набрала для девочек Карм. Бутылку тем же вечером я спрятала на дне своей сумки, так и не решившись сделать из неё хотя бы пару глотков – меня не отпускало ощущение, будто в моей жизни ещё наступит настолько хреновый день, что я позволю себе выпить без наличия компании. Пока что я всё ещё не позволяла себе этого. Смешно верила в то, что каждый мой день недостаточно хреновый, чтобы залезать в бутылку.