Сталь

Мередит отбросила тело своей средней дочери в сторону так, словно оно было всего лишь ничего не значащей тряпичной куклой. Уже делая это она сорвалась с места. Именно сорвалась: резко стартовала в сторону угла дома, за которым пряталась белокурая девочка.

Почему-то мне понадобилась секунда. Секунда, но она мне понадобилась. Для того, чтобы вжать педаль газа в пол до упора.

Мы столкнулись посреди газона.

Сначала я почувствовала это столкновение отчётливой вибрацией в кончиках пальцев, а потом в вибрации воздуха в салоне. Тяжёлое тело Мередит Литтл прокатилось и прозвучало на крыше нашего автомобиля так, словно весило не семьдесят-восемьдесят килограммов, а не меньше двух-трех центнеров. Шок. До сих пор я ещё ни разу не оставляла ни единой царапины на автомобиле брата…

Шок.

Шоковые состояния в моей жизни, как ни странно с учётом её ритма, до сих пор случались всего дважды: когда в горах наша группа столкнулась с агрессивно настроенным гризли и ещё один раз случился спустя полтора года после этого случая – во время спуска уже с других гор мы потеряли одного туриста.

В эту секунду я переживала третье шоковое состояние за двадцать пять лет своей яркой жизни, которая, кажется, больше не будет прежней. Возможно, она ещё будет и яркой, и очень интересной, но прежней точно не будет.

О том, сбила ли я Мередит Литтл или уже не её, а то безумное существо, в которое она превратилась, мне предстоит думать оставшимися мне долгими ночами, но не сейчас. Именно так я думала, тянясь к своей дверной ручке дрожащими руками.

– Не выходите…

– Теона… – Тристан смотрел на меня огромными глазами.

В зеркале заднего вида я увидела вытянувшееся от испуга лицо Спиро – он прикрывал рот обеими руками.

– Не выходите! – ещё раз, но уже категорическим тоном произнесла я, после чего с преувеличенной уверенностью дёрнула свою ручку.

Я думала, что меня немедленно стошнит. Но оказавшись на зелёном газоне, почувствовав твёрдую землю под ногами, я поняла, что нет, меня не стошнит. Может быть позже, но сейчас не должно…

Я двинулась к открытой двери соседского дома, из которой торчало детское тело, даже не посмотрев в сторону, в которой сейчас должно было лежать тело Мередит. В ушах почему-то вдруг начало звенеть. Чем ближе я подходила к порогу, через который перегибалось хрупкое тельце в светло-дымчатом платьице, тем больше упрочивался этот надоедливый звон в моих ушах. Я хотела проверить, жива ли девочка, но мне не понадобилось подходить впритык, чтобы понять, что для неё всё кончено. Красивые светлые кудри, перевязанные розовой ленточкой, были перепачканы тёмно-бордовой жидкостью, всё ещё вытекающей из белоснежной, тонкой детской шеи. Лужа была такой огромной, что я неосознанно удивилась тому, что столько крови могло вмещать в себя столь хрупкое детское тело. Но я знала, что подобные замечания – обман мозга. Когда ты в шоке, твоё сознание способно очень сильно стебаться над тобой и вместо того, чтобы дать тебе зарыдать или обблеваться, или набрать номер скорой помощи, или помочь вспомнить как дышать, подкидывает тебе мысль вроде: “Представляешь, вот сколько много литров крови в теле всего лишь ребёнка!” или “Ты поцарапала роскошную машину брата!”, – и заставляет тебя думать только об этих дурацких, ничего не значащих и ни на что не влияющих фактах. И ты думаешь-думаешь-думаешь… Не прекращая. Пока неимоверными усилиями не заставляешь себя отвести взгляд в сторону.

…Почувствовав вдруг проступившую на моём лбу холодную испарину, я отошла от входа в дом, преграждённого ещё не остывшим детским трупом. Машинально дотронувшись живота, второй рукой я оперлась о шершавую стену дома. Всё равно не стошнит. У меня очень крепкий желудок. Зачем я вообще шла?.. Ребёнок. Ребёнок лежит на пороге. Его уже не спасти. Нет, не этот ребёнок. Другой. Не тот, что лежит здесь, и не тот, что валяется на газоне с головой, которая… Не эти дети, нет… Был ещё один…

Пока я пыталась собраться с мыслями и с духом, боковое зрение повергло меня в леденящий сознание ужас. То шевеление, которое я увидела не смотря на его источник в упор, могло бы заставить любого человека поседеть за считанные секунды, но позже я не нашла ни единого седого волоса на своей голове, что ещё не единожды покажется мне чудом…

Но этого не могло быть!!! Я сбила её!..

Я даже не успела додумать мысль о том, что Мередит Литтл, превратившаяся в нечто поломанное и кровавое, внезапно с отчётливым и неестественным хрустом зашевелившееся, и издающее ужасающие, булькающие гортанные звуки, действительно всё ещё может быть живой, а мои ноги уже мчались за угол дома.