Сталь

– Не сходи с ума! – моё терпение весело на миллиметровом волоске. Я злилась, а злость, как известно, противник здравомыслия. Скорее всего нам и вправду можно или нужно было взять этот чемоданчик, но в данный момент я всецело была сосредоточена на своих эмоциях. – Русские, может быть, что-то и знают о вирусе, но они не отправили бы почтальона с вакцинами в… Куда они там летели? На край света?! Они бы оставили вакцину при себе, чтобы прививать её своим людям! В чемодане, скорее всего, какие-нибудь правительственные документы…

– И всё равно его нужно забрать…

– Бери! – Очевидно, моему терпению пришёл давно уже ожидаемый конец. – Бери всё что хочешь: чемодан, обломок самолёта, кусок этого человека, хочешь – бери его ногу, только больше ни на шаг от меня не отходи, понял?! Немедленно возвращаемся…

Я так и застыла с открытым ртом посреди охваченного огнём поля.

Наконец я заметила, что всё это время мы здесь были не одни.

За нами всё это время наблюдало как минимум две пары глаз, такие, какие бывают у дохлых рыб.

Они не только следили за нами – они видели в нас цель, они хотели до нас добраться, жаждали настигнуть нас… Нас разделяло расстояние не больше чем в четыре метра. Всё это время мы стояли всего в четырёх метрах от погибели.

И вот мы встретились взглядами.

Глава 11.

– Мистер и миссис Олсен… – ошарашено процедил Тристан.

Парень узнал своих соседей первее меня, хотя именно я не более часа назад видела Освальда Олсена выходящим из его дома и даже общалась с ним. Именно этот старик рассказал мне и Барнабасу Литтлу о крушении русского самолёта. Именно он сейчас со своей женой Фреей, прибывшей на место крушения в качестве медсестры, шипели на нас сквозь мутное, покрывшееся сетью опасных трещин лобовое стекло известного мне Chevrolet.

– Тристан… – я попятилась назад, всем своим существом ощущая предельную близость смертельной опасности. – Тристан, назад. Они в любой момент могут выдавить стекло до конца… – договаривала свои небезосновательные опасения я уже на бегу.

Как только мы ударились в бег, за нашими спинами отчётливо зазвенело стекло.

На сей раз я оказалась быстрее Тристана. Очутившись у машины на пару секунд первее него, я обернулась и поняла, что на сей раз нас пронесло: хотя те, кто в прошлом были четой Олсен, и выбили лобовое стекло, они всё ещё продолжали биться в агонии внутри своей машины. Мы убежали, но лишь потому, что нас не догоняли. Однако события могли развернуться и по-иному – если бы они действительно за нами погнались, если бы они не оказались запертыми в машине…

Сев за руль, не дожидаясь, пока Тристан закроет свою дверь, я до упора вжала в пол педаль газа. Набирая скорость на фоне поля горящих обломков, я пыталась отмахнуться от назойливо вырисовывающихся перед глазами, безжалостно ярких картин: только что прямо передо мной скончался совершенно незнакомый мне мужчина, не получивший в последние секунды своей жизни ни ноты сочувствия в голосе или взгляде с моей стороны – лишь растерянность и безотчётный страх; только что я лицезрела участь замечательной пожилой пары, ещё сутки назад распивавшей вино в своём сказочно обустроенном палисаднике. Я никак не могла отмахнуться от этих жутких картин, от того, что они – состоявшаяся реальность. Я даже не заметила того, что прорвала бампером одну из ограничительных лент, перекрывающих проезд в сторону города. Осознание того, что  только что увиденное мной навсегда останется со мной, сколько бы этого “навсегда” в моём лимите не осталось, накрыло меня с головой. Но злилась я не из-за того, что прошлого не изменить. Как ни странно, но больше расстроена я была не из-за увиденного, а из-за того, что вполне могла избежать этого, просто не увидеть, если бы только не…

– О чём ты думал?! Тристан, скажи мне, о чём ты думал?!

Я всегда была сдержанным, возможно в какой-то мере даже хладнокровным человеком. Даже в максимально стрессовых ситуациях. Даже когда прыгала в первый и последний раз в своей жизни с парашютом, потерялась на Аляске во время ливня и в итоге всю ночь провела под какими-то корягами, обтянутыми брезентом, однажды не успела на судьбоносный, как мне тогда казалось, самолёт, когда потеряла билеты на любимый рок-фестиваль, когда потеряла туриста в горах, когда рвала отношения с Гарднером и после… Я всегда была сдержанным, в какой-то мере даже хладнокровным человеком. Поэтому я могла ожидать от себя многого – да чего угодно! – но только не крика. И всё же я именно кричала.

– У меня сработал инстинкт… – оборонительно скрестил руки на груди парень. – Так бы поступил любой человек…

– Не любой, понятно?! Не в подобной ситуации! Вокруг нас заражённые, а ты мчишься на помощь по первому зову! Вдруг этот человек тоже оказался бы заражённым?! Вдруг Олсены не были бы заблокированы в своей машине?! Вдруг там рядом с нами были ещё заражённые?! Прямо за тем обломком, из-под которого торчал тот русский!

– Я же говорю, это был мгновенный порыв! Безотчётливый импульс! Инстинкт, если хочешь!