Сталь Императора

Дебют в 1926 удался на славу. “Демон революции” закусил удила и, почти не таясь, начал готовить госпереворот. Отмашку дал после смерти Дзержинского – и на всём скаку влетел в расставленные силки. Сейчас, в своей новой жизни, император, как прилежный ученик, аккуратно повторил домашнее задание, снова спровоцировал противника рвануть в поспешную неподготовленную атаку… Что тогда не так? Там был Троцкий, тут – Витте. Там – Каменев и Зиновьев – тут великие князья Александровичи… И даже уши иностранных разведок из-за их спин торчат очень похоже. В голове, как мышь за стеной, скребет тревожная мысль, не упускает ли он нечто важное? Почему создаётся впечатление, что и Витте, и Александровичей ему просто скармливают? Или ещё хуже – используют их, как живца…. В прошлой жизни всесильные и непотопляемые Витте и Александровичи были почти одновременно отстранены, выкинуты из политики и скоропостижно скончались после Кровавого воскресенья. Сейчас история повторяется? Два совпадения подряд – это закономерность, не так ли? В чьей же комбинации устранение этих господ является шагом к цели и в чем она состоит?

– Ваше Величество, – прервал размышления вестовой, – капитан приглашает на мостик.

– Иду, – не оборачиваясь кивнул император.

В любом случае что-либо менять уже поздно. Партия стремительно перетекает в эндшпиль. “Carthago delenda est, Ceterum censeo Carthaginem delendam esse.”[9] А вот что делать с пленными, он решит позже. “Ах ты, засранец, – подумал император, шагая по железным ступенькам и обращаясь к невидимому противнику, – решил со мной поиграть в поддавки? Устроить рыбалку? Ну я тебе подыграю… Я тебе так подыграю!”

– Карл Петрович! – уже вслух произнес император, поднимаясь на мостик и оглядывая заснеженный Кронштадт, – ну вот и закончился наш маскарад…

Поприветствовав монарха должным образом, Иессен повернулся к вахтенному офицеру:

– Его Императорское Величество на мостике! Штандарт и Брейд-вымпел государя – на грот-брам-стеньгу!

* * *

Гвардейская походная колонна, уже изрядно промерзшая на ледяных ветрах Финского залива, была остановлена в полуверсте от Кроншлота самым недружелюбным и неучтивым образом – предупредительными, пока холостыми залпами морских орудий и пулеметной трелью, выбивающей симпатичные снежные фонтанчики прямо по ходу движения.

Ранее гвардейцы проигнорировали расставленные прямо на льду вешки с красными флажками. Рядом с ними красовались таблички с предупреждающими надписями: “Особо охраняемая зона. Проход запрещён”. Генерал Бобриков, лично возглавляющий колонну, устало взглянул на все эти художества и махнул рукой: “Продолжать движение!” И вот теперь такой décevoir (облом, разочарование – фр.). Георгий Иванович не был трусом – золотая сабля с надписью «За храбрость» и орден св. Георгия 4-й степени “За отличия, оказанные в составе Сербской армии, в войну 1877–1878 годов” – тому свидетели. Были бы по ту сторону турки – он не раздумывая сыграл бы “Атаку”… Три гвардейских полка раскатали бы этот форт, как Бог – черепаху… Но в Кронштадте были СВОИ… Для того, чтобы стрелять по тем, с кем ещё вчера сидел за карточным столом, а позавчера – ходил в походы – нужны очень веские основания… Генерал надеялся, что и у тех, кто смотрит на него из бойниц форта, были такие же мысли, а потому решил не спешить – вот подтянется кордебаталия и арьегард, развернут знамена и под барабанный бой двинемся дальше. Поэтому скомандовал “привал” и подал пример, спрыгнув с тяжело водившего боками коня. Обитатели форта восприняли происходящее своеобразно и вскоре из его мрачного чрева вывернулось несколько возков с дымящимися трубами полевой кухни и группа всадников, направившихся прямиком к Бобрикову.

“ А вот и эти загадочные африканеры”, - подумал генерал, с интересом разглядывая необычную униформу. Драгунскую укороченную бекешу, перетянутую ремнями, дополняли эффектные синие галифе с красным лампасом[10]. На этом фоне форменные шаровары гвардейцев, введенные Александром III, смотрелись, как лапти рядом с хромовыми сапогами.

– Генерал Максимов, – отрекомендовался офицер, соскочив с бойкого коняшки и бросая повод ординарцу, – командир бригады специального назначения.

– Генерал Бобриков, – представился Иван Георгиевич и сразу же передразнил защитника Кронштадта, – командир гвардейской дивизии обычного назначения, послан с предписанием разоружить все части, не подчиняющиеся Временному правительству и арестовать бунтовщиков.

– Имею предписание никого не пускать на вверенный мне объект без специального разрешения коменданта Кронштадта Адмирала Макарова или лично Его Императорского Величества.

– Это того, который сошёл с ума? – язвительно спросил Бобриков.

– Так точно, – не принял шутки Максимов, – именно его.

– Ну что ж, вызывайте начальство – будем с его помощью снимать с Вас ношу часового.

– Уже вызвали, не извольте беспокоиться, в течении получаса будут, – с усмешкой отрапортовал африканер, указывая рукой на точку, ползущую с Запада и отчаянно коптящую зимнее небо, – ваши подчиненные как раз успеют отобедать.