Сталь императора

По смыслу слов все поняли, что речь идет о новой комиссии по проектированию подводных лодок, и заулыбались. Мало кто в начале XX века воспринимал всерьез эти хрупкие скорлупки непонятного предназначения и сомнительной боевой эффективности. Одни высказывали мнение, что лодка под водой ничего не видит или видит очень мало и поэтому должна атаковать корабли противника «ощупью», выпуская свои торпеды вслепую и не имея никаких шансов попасть в цель. Другие, привыкшие к комфорту в каютах надводных кораблей, утверждали, что подводные лодки вообще не могут быть боевыми единицами. Даже энтузиаст развития нового подводного флота контр-адмирал Витгефт и тот признавался, что подлодки – это больше психологическое, чем реальное оружие. В январе 1900 года он писал: «Вопрос о подводных лодках в настоящее время настолько подвинулся вперед, к кратчайшему его решению, что уже обращает на себя внимание всех флотов. Не давая еще вполне удовлетворительного решения в боевом отношении, подводная лодка, однако, является уже оружием, производящим сильное нравственное влияние на противника, раз он знает, что такое оружие имеется против него».

То, что написал Витгефт, было почти комплиментом. Другие высокие чины в адмиралтействе – как в России, так и в Европе – оценивали возможности подводных лодок обидно уничижительно. Впрочем, императора это вполне устраивало. Пусть иностранцы так думают как можно дольше, чтобы отставание получилось более значительным. Долгие недели, проведенные после окончания Второй мировой войны над изучением лучших образцов трофейной техники, материализовались в достаточно подробное описание подлодки «Зеехунд» («Тюлень»). Их производство вполне можно было наладить даже на существующей материально-технической базе начала XX века. Этой бы малышке достойный двигатель! С двумя торпедами на простейшей внешней подвеске и с экипажем всего в два человека «Тюлень» как нельзя лучше подходил для решения задач, стоящих перед нарождающимся классом боевых кораблей – эксперименты-испытания-обучение. Мини-подлодка легко транспортировалась по железной дороге, легко собиралась и маскировалась. Но чтобы стать грозной силой, ей больше, чем надводным кораблям, необходимы были глаза, уши и навигационные приборы, поэтому вся троица конструкторов – Бубнов – Беклемишев – Горюнов – дружно кивнули и вопросительно уставились на своего монарха.

– Кроме дальномеров флоту нужны оптические прицелы и перископы! – уверенно продолжал император. – Идеально, если последние могут быть объединены с дальномерами, иметь пяти-, десятикратное приближение, чтобы вести круговой обзор, и быть максимально защищенными от механического воздействия. Вот видите, Алексей Николаевич, какую нужную и важную тему вы затронули. Нам обязательно надо развивать собственную школу и делать ее лучшей в мире. Мы должны научиться создавать все сами: металл, стекло, корабли, пушки, дальномеры, перископы и прочее, прочее, прочее… Кстати, о прочем…

Произнося последние слова, император нашел глазами солидного господина в цивильном костюме, впервые присутствовавшего на таком мероприятии и явно чувствовавшего себя не в своей тарелке.

– Господин Однер, вы еще не догадываетесь, зачем я так настойчиво просил вас участвовать в нашем совещании? Дело в том, что без вас мы не сможем решить головоломку быстрой и качественной доставки нашего снаряда к вражескому кораблю. Мало узнать расстояние до него. Недостаточно определить направление и скорость движения. Для эффективного боя на дальних дистанциях требуется, учитывая собственное перемещение, безошибочно определить точку, в которой окажется цель через время, достаточное для подлета снаряда, и навести орудие именно на эту точку, учитывая поправку на ветер, расстрелянность ствола, тип боеприпаса и вес порохового заряда. Количество постоянно поступающих переменных, необходимых артиллеристу для вычислений, превышает аналитические возможности нормального человека, особенно под огнем противника. Нам остро требуется система управления артиллерийским огнем, снимающая показания с гирокомпаса, дальномера и учитывающая поправки. Таким образом будет минимизирован человеческий фактор. Точно такой же механический вычислитель нужен для наведения торпед.

– Задача интересная и нетривиальная, – медленно, с заметным от волнения акцентом произнес швед Вильгодт Теофил Однер, с 1878 года верой и правдой служивший России. – Честно говоря, я не сталкивался пока с необходимостью решения моим вычислителем тригонометрических задач, но сам принцип понятен, хотя и требует выполнения определенных условий для упрощения решения…

– Например?

– Например, переход на метрическую систему измерений. С ней идеально совмещается работа арифмометра. Метры и километры, как десятичные исходные данные, будут гораздо удобнее для вычислений, чем футы, кабельтовы и мили, потому что делятся на десять без остатка. Можно, конечно, этим пренебречь, но вы сами сказали – нужна точность.