Сталь императора

– Крестьянство – естественный трудовой резерв для индустриализации, – сделал еще одну попытку император, – кроме как на селе, нам больше негде брать рабочих для строящихся заводов. Но надо ли при этом доводить крестьянина до крайней степени истощения и ожесточения? Каким он тогда придет в город? И будет ли он вам благодарен за такую «заботу»?

– Но мировой опыт не предполагает другого пути, – уже не так уверенно пробормотал Столыпин.

– Наличие мирового опыта – это хорошо, – император поедал глазами свежеиспеченного премьера, – но России редко подходит слепое копирование чужой истории, и она уже не раз демонстрировала свой особый путь развития. Было бы глупо не попробовать найти его еще раз. Ваша беда в том, что вы, следуя опыту современных индустриальных держав, хотите предложить нашему крестьянину выбор из двух зол: смерть от голода в деревне под забором более удачливого соседа или переселение в город на любых условиях, работа за любые деньги, а фактически – создание огромной революционной массы, смертельно ненавидящей своих работодателей, своих более успешных соседей в деревне и, конечно, власть, благодаря которой они оказались в таком положении. Двадцать четыре миллиона ненавидящих вас душ, Петр Аркадьевич! Вы представляете, что произойдет, когда эта горючая масса рванет? От нас с вами и от всей страны не останется и мокрого места!

– И где же выход? – вполголоса прошептал Столыпин, придавленный мрачной перспективой.

– Выход в том, чтобы предлагать не меньшее из зол, а лучшее решение из двух вполне приемлемых, – твердо произнес император, вспомнив, как в той, уже далекой жизни в 1930 году он был обескуражен неудачами политики партии на селе, когда Советский Союз намеревался одним ударом создать на месте малых отдельных хозяйств крупные общие – колхозы. Крестьяне ответили тысячами разрозненных бунтов, вооруженных вылазок и мятежей. Ожесточение достигло такого накала, что впечатленному им Сталину пришлось сделать шаг назад. А вместе с ним шаг назад сделала вся страна. Организация крупных агропромышленных комплексов, без которых была немыслима как продовольственная безопасность, так и индустриализация, осталась не взятой вершиной.

Позже в беседе с Черчиллем Сталин признал, что коллективизация была самым трудным испытанием для Советской власти. Русская служба Би-Би-Си, видимо, со слов самого Черчилля, своеобразно пересказала этот эпизод: «Во время одной из союзнических конференций Второй мировой войны Сталин заявил Черчиллю, сунувшемуся к нему с соболезнованиями по поводу огромных людских потерь СССР: ”При коллективизации мы потеряли не меньше”». Потеряли, конечно, меньше. Но потери мирного времени воспринимаются острее и переживаются горше.

Теперь все будет по-другому. Работают крупные зерновые хозяйства на юге, крестьяне не озлоблены войной и репрессиями. А списание долгов и введение для селян безналогового режима должно умиротворить и сформировать некий кредит доверия. Там и Балак-шин подоспеет.

– Александр Николаевич, – встряхнул заслушавшегося купца император, – ваша должность будет подразумевать неуклонный форсированный перевод сельского хозяйства на промышленные рельсы. Ваши маслодельные артели – это правильный, нужный, но только первый шаг. Конечная цель – объединение маломощных сельских общин и единоличников в крупные аграрные предприятия, насыщение их машинами и механизмами. Нам нужен кооператив размером со страну, построенный на принципах взаимной ответственности и полезности. Массовая механизация сельского труда должна резко повысить его производительность и создать избыток квалифицированных рабочих рук. Мы с удовольствием предложим людям работу на проектируемых и строящихся заводах и фабриках. А общинный принцип владения средствами производства, привычный для нынешней крестьянской психологии, ликвидирует саму базу противоречий между трудом и капиталом, чтобы международные спонсоры различных левых движений не раскололи страну на тысячи политических осколков.

– Не получится, – осторожно, но уверенно прокомментировал Столыпин.

– Почему? – встрепенулся Балакшин.

– Артельный труд и коллективное владение средствами производства не уничтожают главное противоречие между производителем и потребителем. Потребитель хочет быстро, качественно, недорого. Производитель, будь то единоличный хозяин или коллективный собственник предприятия, мечтает меньше вложить и больше получить. Снимается это противоречие только конкуренцией, когда один и тот же товар предлагают много производителей. А в вашем случае с одним кооперативом на всю страну конкуренция отсутствует. Значит, начнется диктат производителя – дорого, долго и некачественно.

– Сурово, – удивленно глядя на Столыпина, произнес император, – я впечатлен уровнем обобщения, Петр Аркадьевич. Но значит ли это, что рынок – единственный регулятор?