Сталь остается

— Боишься, шлюха, и правильно, — прошипел он, толкая спиной дверь. — Я сделаю тебе больно. Так больно, как ты и заслуживаешь.

Спускавшаяся по лестнице Ахана вздрогнула, услышав первые донесшиеся сверху крики, и прибавила шагу.

Полтар сопел от изнеможения, а ладони болели от постоянных шлепков. Опустив деревянную раму, он навис над жертвой, пожирая глазами покрытую синяками плоть. Девушка уже не кричала, как вначале; поняв, что на помощь никто не придет, она молила привилегированного клиента о пощаде и вскрикивала, лишь когда он пронзал ее. Кончил шаман почти сразу — скапливавшееся напряжение прорвалось с двенадцатым толчком. Пальцы, сжимавшие груди девушки, расслабились, и Полтар мешком завалился вперед. Вытекшая из уголка рта струйка слюны доползла до ее плоти.

— О, Уранн, — выдохнул он, вытирая губы. — О, боги…

Сильнейшая боль, для которой не было ни малейших причин, пронзила его. Член как будто зажали в кузнечных тисках, и кто-то усиливал давление. Полтар завопил и попытался вырваться, но то, что завладело его жизненно важным органом, не отпускало. Растерянный, он опустил глаза и в неверном свете лампы увидел такое, отчего с губ сорвался пронзительный вопль. Женский орган исчез, а из плоти между ног девушки вырастал кулак, пальцы которого и сжимали его сморщенный придаток.

— Не уходи так рано, — раздался голос, шедший, похоже, из горла девушки.

Шаман поднял голову и увидел, что разрисованное под фальшивую страсть лицо дышит непритворным желанием. Глаза под тяжелыми, полуопущенными веками смотрели на него с откровенным вожделением, а шея вдруг оторвалась от деревянной рамы и вытянулась к нему. Полтар отпрянул насколько мог, но голова последовала за ним, словно принадлежала не человеку, а змее. Шея удлинялась с негромкими сухими щелчками — вероятно, это растягивались позвонки. Мышцы на лице девушки исказились в дрожащем свете свечей, как будто то, что вселилось в нее, давно не примеряло на себя человеческую форму.

— Ты призывал нас, — с ноткой иронии произнес голос, явно не принадлежавший девушке. — Зачем?

— У… У… Уранн? — выдавил из себя Полтар, дрожа, как больной лихорадкой.

— Нет, хотя близко. — Лицо приблизилось еще немного и попыталось улыбнуться. — Полагаю, ты знаешь меня под именем Келгрис.

Даже ужас и боль не лишили Полтара способности удивляться. Келгрис, Владычице Первой Крови и Сокола, поклонялись главным образом юные влюбленные, беременные женщины да старушки знахарки. У воронаков о ней, отодвинутой даже не на второй, а на третий план воинскими ритуалами, практически забыли. Дети произносили имя Келгрис как ругательство, иногда ее поминали в грубоватых шуточках насчет загробной жизни, однако помимо того…

Голова зашипела на него, будто и впрямь принадлежала змее.

— Помимо того, о Полтар, мастер двенадцати могучих ударов, требуется разум, выстроить который подобным тебе не хватило бы и тысячи лет. Важно другое. Ты просил Небожителей о заступничестве. Ты обращался к нам в молитвах и снах, резал маленьких животных и пил их кровь, сжигал горшки фимиама, наивно полагая, что его запах привлечет наше внимание. Ты жаждал узреть Небожителей, и ты увидишь их, но не думай, что они станут играть с тобой в твои игры — насчет этого не испытывай сомнений и положись полностью на нас. — Существо, захватившее тело девушки, с видимым удовольствием повторило слова, сказанные ранее Аханой, да еще и попыталось воспроизвести ее интонацию. — Я доставила послание от моего брата Хорайна, того самого, которого вы называете Уранном. И послание это таково: «Жди и смотри».

Шаман прижал руку к боли, что разгоралась между ног.

— А Уранн накажет Дрэгонсбэйна? Буду ли я отмщен?

— Это, — беззаботно ответила Келгрис, — зависит от твоего поведения. Будешь вести себя, как подобает… мм… Идущему Небесной Тропой, может быть, что-то и получишь. Вызовешь наше неудовольствие, и твоя душа станет игрушкой в ледяном аду. Или чем-нибудь еще. Что касается этого… — один из пальцев, сжимавших член Полтара, разогнулся и ткнул в съежившуюся от страха мошонку, — священник, если ему назначено служить каналом энергии, обязан оставаться непорочным. Непорочным. Ты еще помнишь, что означает это слово?

Давление усилилось. Полтар почувствовал, как рвется кожа, как растекается кровь.

— Да, — завопил он. — Да! Непорочным!

— Отныне ты не изольешь семени без моего позволения. Ты меня понял?

— Да, да, да…

Полтар заплакал от боли.

Пальцы разжались так же внезапно, как и стиснулись, и шаман, отшатнувшись от деревянной рамы, упал у двери.

— Ладно, в таком случае продолжай, — тем же беззаботным тоном посоветовала Келгрис. — Продолжай и… гм… радуйся, что боги вернулись к тебе.

Шаман распростерся перед обнаженным, будто распятым на раме, телом. Лежать на голом, грубом полу, прижавшись к нему изуродованным членом, было нестерпимо больно, но он лежал недвижимо, дрожа и молясь, пока голоса и настойчивый стук в дверь не привели его в чувство.