Сталь от крови пьяна

— Ну, если хочешь, я ещё попробую лорда Штейнберга уговорить, — уже не так уверенно и весело сказал лорд Джеймс.

— Да не нужно никого уговаривать! — вспылила она и закрыла лицо руками. Так, из-за плотно сжатых пальцев, добавила: — Прости… Пожалуйста, давай не будем сегодня об этом говорить. — Кристина убрала руки и взглянула на отца с мольбой — тот, кажется, искренне встревожился, подался вперёд и посмотрел на неё обеспокоенно. — Я не хочу тебя расстраивать, к тому же… Ты писал, что у тебя болит сердце.

— Бывает, — кивнул лорд Джеймс. — Но это не страшно.

— Не страшно? — Кристина встала, отодвинув стул, и взглянула на отца сверху вниз, хотя ощущения превосходства от этого всё равно не возникло. — Я видела, что бывает с человеком во время сердечного приступа, и я не хочу, чтобы с тобой произошло подобное! Пожалуйста, папа… Береги себя.

— Хорошо, милая. — Он снова наклонился и погладил её по руке. Кристина перехватила его ладонь и сжала, уже не скрывая дрожи в пальцах. — Спасибо тебе за беспокойство. Я тоже, если что, не хочу оставить тебя сиротой так рано.

Кристина слабо улыбнулась. Пока она могла позволить себе выдох облегчения, но сдержанный: вопрос с её браком ещё не решён, но отец согласился отложить разговор до лучших времён. Возможно, через полгода Кристина будет готова подумать об этом более основательно. Замуж выходить придётся, но она ещё надеялась уговорить отца дать ей право самой выбирать мужа. Может, ей и правда стоило съездить на Королевский остров и взглянуть на потенциальных женихов, выбрать кого-нибудь молодого, симпатичного и умного… Но прошлого не вернуть, да и наверняка ей ещё выпадет такой шанс. Даже сегодня на пиру будет немало вассалов отца, среди которых наверняка найдутся люди, подходящие для роли её мужа и лорда-консорта… Но нет, сегодня она заниматься выбором жениха не будет.

Она будет праздновать возвращение своего отца, живого и невредимого, и радоваться, что проклятая война наконец-то закончилась.

***

«Я бы точно его поцеловал, — думал Хельмут, нахмурившись. — Если бы вокруг не было полно людей, я бы поцеловал его. Чёрт знает, когда мы увидимся снова».

Но холодный рассудок твердил, что целовать Генриха ему больше не следует.

Впрочем, не время думать об этом. Хельмут уже подъехал к городку, окружавшему Штольц, и поэтому старался настроить себя на скорую встречу с сестрой. Нужно взрастить в душе радость, нужно улыбаться — и главное, чтобы эта улыбка была самой солнечной, счастливой и искренней! Нужно, чтобы его взгляд был тёплым и светящимся, а движения — раскованными. Хельмут выпрямил спину и взмахнул поводьями; лошадь пошла лёгкой рысью, приближая его к родному замку.

Хельга не вышла встречать его у ворот, и он понял, что сестра, скорее всего, всё ещё пребывает в трауре. В таком случае, пожалуй, и его весёлость будет неуместна… Впрочем, самое важное — не его настроение, а умение держать язык за зубами. Хельга не должна знать правды о Вильхельме. Пусть думает, что он пал героем.

Если, конечно, герцогиня Эрика уже не раскрыла ей всех карт.

Оставив лошадь в конюшне, Хельмут сразу направился в покои сестры. По пути он расстегнул плащ и перекинул его через руку, привести себя в порядок с дороги решил потом — ему не терпелось увидеть Хельгу, поддержать её, обнять… Они так давно не виделись, почти год! За это время мамин сад уже успел расцвести зеленью и пёстрыми цветами, увянуть под напором осени, уснуть под зимним снеговым одеялом — и сейчас снова начал цвести. Хельмут, конечно, не видел всего этого — ни буйства зелени и цветов летом, ни золотого и багряного покрова осенью, ни белой тишины зимой… Но он всегда мог представить мамин сад таким, каким он и был в этот миг.

Запахи пробуждающегося сада разлетались по округе и навевали покой и умиротворение. И лишь сейчас Хельмут наконец-то почувствовал себя дома — нужно было лишь убедиться, что сад снова цветёт, что с ним всё в порядке. Наверняка уходом за ним руководила Хельга — это всегда доставляло ей удовольствие, а теперь, возможно, отвлекало от боли потери и тревоги. Хельмут подумал, что ему следует позвать сестру в сад и поговорить там… Но нет, лучше они займутся этим вечером, после ужина, когда он отдохнёт.

Дойдя до комнаты сестры, он постучал — Хельга наверняка его ждала, но всё же он не хотел врываться без разрешения. Тут же из-за двери послышался тихий голос, позволяющий войти.

Хельга сидела у окна, смотря куда-то в пустоту. В руках у неё были пяльцы с вышивкой, но она, кажется, уже давно забыла о работе. Хельмут угадал насчёт траура: на ней было чёрное платье, правда, волосы она всё-таки не стала оставлять распущенными, а заплела в две косы и перевязала золотистыми лентами. Лицо у неё было печальным, но при этом каким-то одухотворённым, словно она думала не о погибшем женихе (хотя кто сказал, что она в тот миг и правда о нём думала?), а о вечном круговороте жизни и смерти.

— Здравствуй, дорогая, — выдохнул Хельмут.