Сталь решает не все

Тогда она вышла к большому угорскому стойбищу, обрадовалась, надеясь получить помощь и добраться до славянских краёв. Увы, в первую же ночь, когда угры убедились, что женщина одна, без защиты, её изнасиловали и за сопротивление жестоко избили. После этого побои и насилие продолжались почти месяц. Как она выжила, Наталья не помнит. Она кричала, умоляла, угрожала, обещала заколдовать своих обидчиков. Видимо, эти обещания и спасли её. Девушку приютил шаман. Теперь её жизнь изменилась, насиловал её только один человек, благодетель-шаман. Он же сделал её своей прислугой, дозволяя ночевать у дверей землянки, рядом с собаками. В свободное время шаман выспрашивал свою жертву о будущем, о жизни в других странах. Вонючий от прогорклого жира, не мывшийся с рождения, старик заставлял свою служанку рассказывать всё, что она могла вспомнить. От сказок до стихов и вольного пересказа классики. Один раз Наташа пыталась бежать, просто с отчаянья, не надеясь на лучшую жизнь, мечтая вернуться к своей полуголодной, но свободной жизни. Шаман лично её избил и посадил в яму, где женщина провела всё лето, буквально по колено в грязи и испражнениях.

Возвращённая с холодами в жильё шамана, больше Наташа попыток ослушаться хозяина не делала. Впрочем, после побега и вонючей ямы тот охладел к ней, как к женщине. Прожила у шамана девушка почти четыре года. Наташа физически чувствовала, что стареет, ночами хотелось выть на луну от безысходности. Тем более что из разговоров угров она поняла, что попала в глубокое прошлое, где нет России. С годами боль унижения притупилась, молодой организм хотел жить. Женщина осваивала женский труд, разделывала добычу, входившую в долю шамана, шила костяной иглой одежду из шкур, выделывала шкуры, собирала хворост, готовила еду. Свыклась с полуживотной жизнью, радуясь самому факту существования.

Изменилось всё месяц назад, когда шаману подарили стальной нож. Старик, наигравшись новинкой, отдал его служанке, а та рассмотрела на лезвии клеймо – соболь под знаком радикала! Неделю она не могла поверить своим глазам, изучала символ математического корня, неведомыми путями оказавшийся в первобытном мире. Забытые надежды вновь вспыхнули в её сердце, жизнь служанки в глухом стойбище стала невыносимой. Бежать, только бежать. Но годы среди первобытных угров многому научили Наталью. Побег она готовила тщательно, с учётом всех физических и психических особенностей своих хозяев. Она понимала, что поимка равносильна смерти, ей проще будет сразу покончить с собой, нежели гнить в яме ещё лето.

Поэтому женщина вспомнила всё, что знает. И решила утонуть на глазах у всех. Уральские речки мелководны, но быстры, с каменистым дном. На это всё было рассчитано, да на то, что угры не умеют плавать и боятся воды. На виду у половины стойбища служанка шамана сорвалась с крутого берега в глубокий омут и больше не выплыла. Никто не знал, что беглянка заранее прикрепила к своим лохмотьям тяжёлые камни, а за пазухой держала тростинку, вспомнив рассказы о казаках, дышавших через нее под водой. Проплыв под водой, сколько могла, женщина легла на дно, иногда схватывая глоток воздуха через тростинку. Быстрое течение волокло тело по дну, незаметно с берега, всего на метровой глубине. Так плыла женщина, пока не начала терять сознание от холода, усталости и боли. Однако побег удался.

Так и плыла беглянка по рекам, боясь встречи с любыми людьми. Её цель была одна – Бражинск и князь Белов.

Наталья выбрала обломок дуплистого дерева, в котором могла плыть, как в полузатонувшем челне, укрытая от посторонних взглядов. Дважды ей удавалось подслушать разговоры торговцев. По ним и сориентировалась выбраться возле Выселков, оттуда пешком до Бражинска. Повезло, можно сказать, живая добралась.

– Говоришь, князь? – улыбнулся Белов, до него уже доходили слухи, что его так называют на Востоке. – А сколько тебе лет, соотечественница?

– Там, дома в России, мне было двадцать три года. После пединститута два года успела отработать. – Без выражения ответила полуседая женщина, выглядевшая гораздо старше тридцати одного года. – Я же литератор, в доме до сих пор, наверное, книги лежат. Вся классика и учебники. Убей их, Белов.

– Кого? – не сразу понял старейшина уральцев. Потом догадался и спросил: – Шамана тоже?

– Всех, и даже детей, они постоянно меня били, измывались надо мной, почти каждый день, – устало, безжизненным голосом медленно проговорила Наталья.

– Хорошо, подумаю. Иди, отдыхай, поживёшь пока в моём доме. – Белов показал женщине санузел и отвёл её в гостевую спальню. – Если понадоблюсь, я рядом, вон моя спальня.