Сталь с голубым узором

Понимая, что СССР коренным образом изменил состав политбюро, ликвидировал отставание в передовых технологиях от Америки и уверенно занимает ведущее место в мире по экономическому развитию, китайские товарищи через Ким Ир Сена забросили удочки к Романову, а после провозглашения политики разрядки официальный Пекин решил присоединиться к этому. «Миру – мир!», «Нет войне!», «Нет ядерным испытаниям!». До этого Китай последним из великих держав прекратил открытые ядерные и термоядерные взрывы. Как бы то ни было, а визит Дэн Сяопина в Москву состоялся в том же 1986 году.

Дэн отметил, что ревизионистские течения в линии КПСС прекратили свое существование и он удовлетворен возвратом к почитанию собственной истории в СССР. Ликвидированы перекосы, связанные с попытками создать культ личности Брежнева. Китайцы со своей стороны приносят извинения за массу негатива, вылитого ими на страницах их газет в годы «культурной революции». В общем, пора опять наступить на те же грабли. Но Романов подвел к необходимости вести международные дела на основе взаимных экономических интересов и снижения уровня враждебности в пропагандистских целях. До прежних, как при Сталине, отношений дело не дойдет, но торговать с Китаем будем, в том числе и в оборонных отраслях. Речи о передаче Китаю патентов, как в прошлые годы, не идет, но перевооружить армию поможем. Одновременно китайцы заговорили о поставках вооружений и для военно-морского флота, обещая загрузить наши верфи своими заказами. Был подписан договор об экономических отношениях. Нападки со стороны прессы в Китае на нас прекратились. В противостоянии великих держав Китай стремился занимать нейтральную позицию, что в достаточной степени устраивало и нас, и его. Тем более что полного мира-дружбы-жвачки с Америкой им также достигнуть не удалось. Многочисленная диаспора китайцев в Америке и на Тайване продолжала мечтать об устранении компартии из всех властных структур в стране.

С опозданием на восемь месяцев Романов в конце восемьдесят шестого года собирает очередной, двадцать седьмой, съезд КПСС. Примелькавшийся на телеэкранах Сергей оказывается на нем депутатом. В партии наблюдается типичный для эпохи перемен раскол: левые, правые и центристы. Одни говорят, что и так было хорошо, «на хрена нам эти переделки?» Вторые – что социализм загнивает, а рыба гниет с головы, и «когда народу свободный выезд за границу дадите, ибо задыхаемся от гниения». Третьи пели дифирамбы и тем и другим, стараясь удержаться как можно ближе к линии. И все чего-то боялись. Одни – нас не примет и не поймет Америка, вторые – нас не поймет народ. А для третьих было главным, чтобы их поняло руководство. Больше всех старается Собчак, представитель правого крыла, заведующий кафедрой хозяйственного права в ЛГУ, доктор юридических наук, докторскую диссертацию которого в 1973 году вернул ВАК из-за чрезмерного цитирования. Собственных мыслей там не было, просто были переписаны цитаты Ленина. В партии всего полгода, но уже депутат XXVII съезда. Способный товарищ! Несколько членов и кандидатов в члены политбюро постоянно предоставляют ему слово. Это их «говорящая голова». Как ни странно, но в основном они сконцентрированы вокруг комитета по труду и социальной политике при правительстве СССР. Атака на реформы Романова состоялась из этого угла. Вокруг Соломенцева и Щербицкого, курировавших РСФСР и Украину, Колбина и Шеварднадзе, соответственно Казахстан и Грузию, собралось немалое количество экономистов, которым еще Андропов распорядился рассмотреть «проблемы развитого социализма». Были выделены средства, проведены исследования, подготовлены реформы, проведение которых обернулось распадом государства в 1991 году. Но эти люди ведь, несмотря на произошедшие изменения, никуда не делись! Они в системе, и система работает. И каждый из них считает, что именно его идея позволит приблизить светлое будущее. Тот же Собчак исследовал хозрасчет в СССР и что-то, наверное, понимал в нем, хотя бы приблизительно. В стране заморозился рост заработной платы, введены новые цены на большинство товаров, которые не менялись с шестьдесят первого года. В течение огромного, двадцатипятилетнего срока вообще не учитывалась инфляция, неизбежная при товарном производстве. На руках у населения накопилась огромная масса ничем не обеспеченных денег. Не хватало товаров, способных реализовать эти потребности. Реформа выбросила на прилавок эти товары, но цены на них оказались довольно высокими, потому что требовалось изъять эту «деревянную» массу, снизить покупательский спрос и перенаправить эти деньги на воспроизводство. А у нас привыкли получать премии за мифические проценты выполнения «скорректированного» плана!