Сталин

Думаю, что Сталин не мог в то время и помышлять о том, что провозгласит Ленин менее чем через месяц: курс на социалистическую революцию. В тех революционных маневрах, которыми Сталин был захвачен в марте, ему виделась уже достигнутая цель. В эти мартовские дни весьма остро чувствовалось отсутствие Ленина. На усредненном уровне интеллекта и революционной страсти решать сверхзадачи невозможно. А подняться выше этого уровня приехавший из Курейки Сталин не мог. В это время один из меньшевистских лидеров и теоретиков Н.Н. Суханов (Гиммер) писал в своих воспоминаниях: "Сталин на политической арене был не более как серым, тусклым пятном". Другие члены Бюро - П.А. Залуцкий, В.М. Молотов, А.Г Шляпников, М.И. Калинин, М.С. Ольминский - также не смогли в ряде вопросов последовательно проводить в жизнь установки, изложенные Лениным в его "Письмах из далека". Чувствовалось, что Каменев и некоторые Другие руководители не избавились полностью от иллюзий оборончества, веры во Временное правительство, считали едва ли не венцом достижений буржуазно-демократические завоевания. И кто знает, может, тогда они и были правы?

Эти предоктябрьские колебания Сталина не были беспричинными. Сталин не обладал собственной концепцией реализации большой идеи. В Февральской революции и в дни Октябрьского штурма рельефно проявились его слабые стороны: "мелкая" теоретическая подготовка, низкая способность к революционному творчеству, неумение (пока еще!) переложить политические лозунги в конкретные программные установки. Никто и никогда не бросал Сталину упрека в том, что он уклонялся от борьбы, искал легких путей, боялся конфронтации с политическими противниками. Дефицита воли у этого человека никогда не было. Но внимательный исследователь политической судьбы Сталина заметит: у него, профессионального революционера, было уже тогда одно, хотя и не единственное, весьма уязвимое место. И он знал о нем.

Когда возникала потребность идти в цех, на завод, в воинскую часть, на уличный митинг, у Сталина, как уже отмечалось, появлялось чувство внутренней неуверенности и тревоги, которые он, правда, со временем научился скрывать. Его никогда не влекло, как многих других революционеров, в гущу масс. Он не любил, да, пожалуй, и не умел хорошо выступать перед людьми. В одном из свидетельств начала 20-х годов приводится оценка рабочего И. Кобзева, слушавшего Сталина во время митинга на Васильевском острове в апреле 1917 года: "Вроде все говорил правильно, понятно и просто; да как-то не запомнилось его выступление". Не случайно Сталин меньше, чем кто-либо другой из ленинского окружения, выступал перед людьми на митингах, встречах, манифестациях.

Выступать перед толпой, массами особенно было трудно, когда приехали Ленин и Троцкий, когда пошли на митинги и собрания Луначарский, Володарский, Каменев, Зиновьев, другие блестящие ораторы. Троцкий, например, облюбовал постоянным местом своих выступлений цирк "Модерн", всегда забитый народом. Нередко Троцкого несли к трибуне через головы на руках. Создавалось впечатление, что Троцкий иногда содержание речи ставил на второй план, обращая особое внимание на эмоциональное воздействие на сознание слушателей. Первые недели своего пребывания в Петрограде, писал в своих записках Суханов, Троцкий, закончив очередное выступление в "Модерне", мчался на Обуховский завод, оттуда - на Трубочный, далее - на Путиловский, затем - на Балтийский, из Манежа - в казармы; казалось, что он говорил везде одновременно. Сталину, было трудно, просто не по силам тягаться с этим Цицероном революции. Троцкий упивался ростом своей популярности, умел, как, пожалуй, никто, зажечь людей. Сталин, слушая выступление Троцкого на каком-либо заседании или совещании, всегда испытывал к этому человеку устойчивую неприязнь, соседствующую с завистью. Троцкий был в центре внимания, притягивал к себе всех. Не так, как он, Сталин, которого Троцкий, особенно до октябрьских событий, буквально не замечал.

Вместо публичных выступлений Сталин предпочитал писать статьи, отклики, давать газетные реплики по поводу тех или иных политических событий. После приезда из ссылки, с середины марта по октябрь 1917 года, Сталин опубликовал в газетах "Правда", "Пролетарий", "Солдатская правда", "Пролетарское дело", "Рабочий и солдат", "Рабочий", "Рабочий путь", других изданиях более шестидесяти статей и заметок! Посредственный публицист, он, повторюсь еще раз, был довольно последователен и неизменно категоричен в своих выводах. Религиозные догмы, которые он отверг по содержанию, нравились ему за латинскую ясность. Видимо, не случайно в его работах все было элементарно простым; в них не было мудреных терминов, сложных дефиниций, логических ухищрений. В большинстве его бесхитростных статей были ясно изложены простые истины, которые спустя десятилетия не привлекли бы внимания людей, не будь их автором Сталин.