Сталин

В связи с празднованием 60-летия вождя получил мощный толчок культ личности Сталина. 20 декабря 1939 года ему присвоили звание Героя Социалистического Труда – «за исключительные заслуги в деле организации большевистской партии, создания Советского государства, построения социалистического общества в СССР и укрепления дружбы между народами Советского Союза». А через два дня Иосифа Виссарионовича, человека с незаконченным средним образованием, избрали почетным членом Академии наук СССР.

Маршал Михаил Николаевич Тухачевский в качестве кандидата в Бонапарты оставался на протяжении 1920-х и 30-х годов одной из наиболее заметных фигур в СССР. Он был самым молодым полководцем Красной Армии, прославившимся громкими победами над белыми. Правда, пятном на его военной репутации оставался разгром под Варшавой. Особенно активно обсуждали его шансы стать «новым Наполеоном» в среде русской военной эмиграции. Дворянин, бывший гвардейский офицер, считался вполне подходящей кандидатурой для того, чтобы стать диктатором, свергнуть власть большевиков и восстановить такой уровень порядка и свобод, который позволил бы вернуться большинству эмигрантов. Никаких данных об оппозиционности Тухачевского Советской власти в эмиграции не было, бывшим белым генералам просто очень хотелось, чтобы пришел новый Бонапарт и сверг ненавистных большевиков, открыв эмигрантам путь на родину. Но эти оценки совершенно не обязательно совпадали с теми оценками, которые давали Тухачевскому западные политики, чьи мнения различались в зависимости от политической ориентации. Русская эмиграция никакого влияния на европейские правительства не имела. Нет данных, что правительство какой-либо из европейских держав рассматривало Тухачевского как желательного кандидата в диктаторы России.

Когда чекисты в 20-е годы легендировали существование в СССР разветвленной монархической организации «Трест», среди ее военных вождей фигурировал Тухачевский. После разоблачения «Треста» как советской провокации вожди эмиграции должны были понять, что Тухачевский никаким Бонапартом не является и, во всяком случае, ни в каком антисоветском заговоре не состоит. Однако миф Тухачевского продолжал существовать в русской эмиграции и в 30-е годы. Так, поэт и писатель Арсений Несмелов (А. И. Митропольский) выразил чаяния о «грядущем Бонапарте» в рассказе «Маршал Свистунов».

На процессе по делу о «военно-фашистском заговоре» в июне 1937 года, равно как на других политических процессах 30-х годов, упор делался на внешний фактор. Подсудимые дружно признавались, что являются агентами иностранных разведок и собирались совершить переворот исключительно по заданию Германии, Японии или Англии. Почему Сталин диктовал именно такую линию поведения обвинения, вполне можно понять. Обвинение в шпионаже само по себе было расстрельной статьей и позволяло физически уничтожить политических противников. Во-вторых, что еще важнее, все заговоры, направленные на свержение Сталина, становились заговорами, направленными на свержение Советской власти по заданию империалистических держав. Таким образом, сразу же из рассмотрения на суде выпадали любые внутренние причины переворота, связанные, например, с коллективизацией, тяжелым положением рабочего класса или отсутствием политических свобод. Но тот факт, что на политических процессах упор делался на внешние связи мнимых заговорщиков, вовсе не означает, что реальные заговорщики в первую очередь заботились бы о том, чтобы установить связи с зарубежными державами. Наоборот, настоящих заговорщиков это должно было заботить в самую последнюю очередь. Наладить отношения с Лондоном, Парижем и Вашингтоном, с Берлином, Римом и Токио следовало только после успеха переворота. Ведь невозможно себе представить, чтобы после успешного военного переворота в СССР европейские державы, а также США и Япония в ультимативной форме потребовали бы от вождей переворота воскрешения из мертвых Сталина и возвращения его к власти.

Точно так же невозможно себе представить, чтобы в случае неудачи заговорщикам на помощь пришли германские, японские или французские рати. Раз уж западные державы и Япония признали большевиков, причем тогда, когда те и не думали отказываться от лозунга мировой революции, было совершенно невероятно, что они откажутся признать тех, кто их свергнет. Почему же заговорщики должны были сомневаться в том, что Запад признает пришедших к власти противников Сталина? Да и как можно было не признать правительство державы, обладавшей самой многочисленной армией в Европе и наибольшим в Европе количеством танков? А вот пытаться заранее установить связи с иностранными спецслужбами было делом не только бесполезным, но и весьма рискованным. Заговорщики, таким образом, могли легко попасть в сети НКВД, нисколько не увеличив при этом шансы заговора на успех.