Сталин

Тухачевского никак нельзя было счесть и троцкистом. После падения Троцкого он еще десять лет спокойно уживался со Сталиным, хотя некоторые рабочие конфликты, посвященные практическим вопросам военного строительства, у них случались. И, кроме того, Тухачевского никак нельзя назвать одним из «вождей» мировой революции, наряду с Троцким и Зиновьевым. Михаил Николаевич вообще не играл никакой политической роли, как и другие военачальники, за исключением Ворошилова и, до некоторой степени, Гамарника, и в качестве «вождя» никем и никогда в СССР не воспринимался.

Само по себе количественное увеличение армии не могло вести к росту влияния военных. Для того, чтобы их влияние проявилось в полной мере, требовалась обстановка военного времени, т. е. большой войны. Именно такую войну и готовил Сталин. И, как он хорошо знал из истории, в ходе победоносной войны (а рассчитывали воевать малой кровью и на чужой территории) как раз и рождаются будущие Бонапарты. Поэтому, чтобы потенциальных кандидатов в Бонапарты не осталось, Сталин произвел масштабную зачистку высшего комсостава Красной Армии. Заодно он зачистил и гражданскую номенклатуру. Это делалось отнюдь не на случай возможного поражения, а в ожидании грядущей победы. Призрак бонапартизма преследовал его всю жизнь. Именно опасения, что кто-то из победоносных маршалов двинет полки на Кремль, заставили Иосифа Виссарионовича инспирировать «дело о военно-фашистском заговоре» и казнить Тухачевского, Якира, Уборевича, Егорова и сотни других командармов и комдивов, комкоров и комбригов, в чьей лояльности в тот момент еще не было никаких оснований сомневаться. Остались только проверенные «конармейцы» – Ворошилов и Буденный, Шапошников и Тимошенко, Мерецков и Жуков, у которых, как полагал Сталин, опасных амбиций в случае победы не возникнет. Правда, насчет Жукова к концу войны он это мнение, похоже, изменил и уже вскоре после победного 1945-го отправил его в не слишком почетную ссылку. Но не уничтожил, а все-таки сохранил для грядущих боев. Равно как и Мерецкова, арестованного в начале войны, но вскоре освобожденного.

Постоянная чистка Красной Армии от бывших царских и белых офицеров, начавшаяся сразу после окончания Гражданской войны, продолжилась вплоть до Большого террора 1937–1938 годов, после которого число бывших царских офицеров на высших командных должностях можно было буквально пересчитать по пальцам. Эта чистка, среди прочих целей, должна была убрать из армии кадры, на которые, как мыслило политическое руководство, мог бы опереться потенциальный Бонапарт. Точно так же после смещения Троцкого в январе 1925 года с поста председателя Реввоенсовета и главы военного ведомства армию начали чистить от «троцкистов», как называли любых его выдвиженцев. Здесь тоже была боязнь Бонапарта-Троцкого, но все-таки главным мотивом чисток было стремление избавиться от любых потенциально нелояльных к большевистской власти элементов в преддверии будущей большой войны со странами «капиталистического окружения». Политические руководители, а с середины 20-х годов – единолично властвовавший Сталин – опасались, что в случае военных неудач «ненадежные элементы» либо перейдут на сторону неприятеля, либо дезертируют. А в случае победы Сталин опасался, что бывшие офицеры и троцкисты могут поддержать нового победоносного Бонапарта, который захочет захватить власть.

Отношения Климента Ефремовича Ворошилова и Михаила Николаевича Тухачевского были весьма напряженными. Ворошилов возглавлял так называемую «конармейскую группировку» в руководстве Красной Армии, представленную С. М. Буденным, преемником Ворошилова на посту наркома обороны С. К. Тимошенко и рядом других командиров – выходцев из рядов Первой Конной. Тухачевский же был самым видным представителем противостоявшей «конармейцам» группировки, которую условно можно назвать «офицерской», или пехотной. Большинство ее членов командовали пехотными соединениями и еще в царской армии заслужили офицерские чины, хотя и стали с первых дней революции на сторону Советской власти. До поры до времени Сталина устраивало противостояние двух группировок в руководстве вооруженных сил. Борьба между ними гарантировала, что ни одна из них не будет играть самостоятельную политическую роль и угрожать партийной диктатуре. Были здесь и профессиональные революционеры вроде Я. Б. Гамарника. Но когда в 1937 году подготовка к новой мировой войне вступила в заключительную фазу и мощь вооруженных сил должна была значительно возрасти, Иосифу Виссарионовичу потребовалось единое военное руководство, и он без колебания сделал выбор в пользу лично преданных ему «конармейцев», воевавших вместе с ним под Царицыном, на Северном Кавказе и на польском фронте.