В тюрьму прибыла вся батумская администрация во главе с губернатором. Последний потребовал от нас выбрать несколько лиц, около 20 человек, и послать их к нему для переговоров.
Мы уже начали намечать кандидатов, назвали до 15 лиц, как подоспело указание товарища Сосо: «Не выбирать никого, не губить людей». Мы тотчас же поняли нашу ошибку и прекратили выборы кандидатов. Мы начали в один голос кричать: «Или освободите наших товарищей, или сажайте и нас вместе с ними!»
№ 35
Вера Ломджария:
8 марта мы двинулись к месту заключения с требованием освобождения арестованных. В толпе, в ряду с мужчинами, шли женщины.
Подошли вплотную.
Арестанты видят это из окон, кричат, приветствуют нас. Решетки и стены тюрьмы, казалось, сотрясаются, и живой поток вот-вот прорвется наружу.
Тюремное начальство, испугавшись, сообщило рабочим, что арестованных переведут в пересыльные казармы. Солдаты выстроились шпалерами, вывели тридцать двух рабочих и повели, а толпа рабочих – следом, требует освобождения. Все, кто вошли в казармы, были арестованы – несколько сот человек. Среди них и мой брат Порфирий. Меня, и женщин вообще, солдаты отгоняли.
№ 36
Павел Долубадзе:
Вечером товарищ Сталин созвал объединенное собрание батумских социал-демократических кружков и представителей рабочих крупнейших заводов.
Информировав собравшихся о событиях истекшего дня, товарищ Сталин предложил всем рабочим батумских предприятий выйти завтра на улицу и категорически потребовать освобождения всех арестованных.
Кое-кто из присутствующих на собрании, в том числе Беглар Мелия, высказали опасение, что такая демонстрация может повлечь за собой жертвы, и рекомендовали повести примирительную политику. Однако большинство собрания, следуя за товарищем Сталиным, отвергло это предложение.
№ 37
Доментий Вадачкория:
На квартире у меня обсуждался вопрос об освобождении тридцати двух арестованных рабочих завода Ротшильда. Еще днем губернатор обещал демонстрации рабочих, организованной товарищем Сталиным, освободить рабочих завтра, т. е. 9 марта. Сталин, как всегда, не верил никаким обещаниям, исходившим от царских сатрапов, и потому предложил нам собраться вечером поговорить и наметить порядок действий на завтра.
Я и Георгий Мелуа говорили, что раз губернатор обещал, – он сдержит свое слово и действительно освободит рабочих.
Совершенно иного мнения был Сталин.
Он предлагал на завтра организовать еще более внушительную демонстрацию, чем это было сегодня, и силой освободить арестованных рабочих.
Я возражал против демонстрации, против насильственного освобождения арестованных, полагаясь на «честное слово» губернатора. Тогда товарищ Сталин рассердился и сказал мне:
–Ты никогда не будешь революционером!
Губернатор, вместо освобождения рабочих, встретил нас градом пуль.
9 марта
№ 38
Яков Куридзе:
На другой день состоялась новая, еще более внушительная демонстрация, организованная товарищем Сталиным.
С пением революционных песен двинулись мы к пересыльным казармам.
Снова появились войска, но на этот раз положение было серьезнее.
Мы решили не отступать и во что бы то ни стало добиться освобождения товарищей. Увидев демонстрацию, заключенные подняли шум и стали ломать двери.
Атмосфера накалялась с каждой секундой. Толпа угрожающе двинулась к воротам тюрьмы.
И тогда раздались выстрелы. Войска стреляли в народ.
В тот день пролилась рабочая кровь, но мы одержали победу. Этот один день сделал то, чего не могли сделать годы. Рабочие прозрели. Они увидели своего врага во всем его зверином обличии. Политическое сознание масс гигантски шагнуло вперед.
№ 39
Вера Ломджария:
На другой день, с утра двинулись рабочие с заводов стройными рядами к пересыльным казармам. Демонстрацией руководил товарищ Coco.
Я пошла вместе с мужем. Мы шли и пели народные песни.
Как услыхала пересыльная казарма – пришла в движение, загудела.
В самом разгаре демонстрации я видела, как один рабочий схватил ком земли и кинул в капитана Антадзе.
Арестованные в это время взломали ворота и выскочили наружу. Солдаты по сигналу дали залпы по демонстрантам. В воздух, потом по людям. Многих скосило. Как потом выяснилось, убитых было четырнадцать и много раненых. Народ в замешательстве подался в стороны. Товарищ Coco бросился в самую гущу, призывал, чтобы не было растерянности, объяснял, что делать дальше.
Вскоре площадь опустела. Солдаты составили ружья. Coco ходит с товарищами, приглядывается, пренебрегая опасностью.