Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Источников, хоть что-то сообщающих об этом путешествии, нет, но можно воспользоваться как аналогией воспоминаниями Старцева (см. док. 45). Тогда, как и позднее, делегаты получали последовательно московские конспиративные адреса, затем петербургские, а там – инструкции о том, как сесть в поезд и проделать дальнейший путь. Старцев вспоминал, что имел явочный адрес в Петербурге в книжный магазин Поповой, но там дальнейшей явки не получил и отправился в редакцию «Новой жизни», где ему и дали нужные инструкции. В найденных А. В. Островским в горийском музее воспоминаниях И. Куколава сказано, что Джугашвили и Телия приехали в Петербург, когда «Новая жизнь» была уже закрыта полицией, и оказались перед запертой дверью, но на Невском проспекте случайно встретили Куколава, переночевали у него и нашли новые явки^[729]. Детальное описание проделанного год спустя подобного же путешествия оставил делегат V съезда РСДРП К. Гандурин (см. гл. 13, док. 1, 2). Он же рассказал, что делегаты социал-демократического форума, особенно рабочие из провинции, внешне разительно отличались от респектабельной европейской публики, их попытки для конспирации одеться прилично выглядели комично, а когда в тихий Копенгаген прибыли делегаты с Кавказа, то они оказались одетыми в папахи и шубы. Как ни жаль, мы никогда не узнаем, как выглядели прибывшие в Финляндию Джугашвили и Телия.

На Таммерфорсской конференции присутствовал 41 делегат, в том числе В. И. Ленин, Н. К. Крупская, Е. М. Ярославский, Л. Б. Красин. Все пользовались псевдонимами. Иосиф Джугашвили назвался Ивановичем и сохранил этот же псевдоним на двух следующих съездах партии. В повестке дня были доклады с мест, доклад Ленина о текущем моменте, организационный отчет ЦК (его делал П. Румянцев), вопрос об объединении обеих частей партии (докладчики Б. Горев, С. Лозовский, П. Румянцев), о реорганизации партии (Румянцев), аграрный вопрос (Ленин) и об отношении к Государственной думе.

Конференция началась с отчетов делегатов с мест. Шел декабрь 1905 г. «Эти отчеты представляли огромный интерес, так как давали полную картину борьбы на местах. Как жаль, что не было стенограммы на конференции, как жаль, что записи, которые делались от руки, до сих пор не найдены!» – вспоминал Е. Ярославский, и в том, что отчеты выслушивались с живым интересом, ему можно поверить. «О работе закавказской организации большевиков доклад сделал товарищ Сталин. Доклад товарища Сталина и доклад делегата от Сибири – Н. Н. Баранского были самыми интересными по обилию фактического материала, по яркости фактов революционной борьбы»^[730]. Этот доклад запомнился и К. Н. Старцеву, который довольно живо его пересказал, причем привел детали, которых нет у Ярославского (см. док. 49). Второй раз Иосиф Джугашвили выступил «с речью в защиту тактики активного бойкота Государственной думы»^[731]. Если верить Е. Ярославскому, «на всех делегатов, и в том числе на Ленина, огромное впечатление произвело выступление по вопросу об отношении к Государственной думе товарища Сталина, который проводил в Закавказье тактику активного бойкота. Товарищи Сталин и Телия – другой делегат от Кавказа – были ярыми бойкотистами»^[732]. Можно усомниться в том, что выступление Джугашвили было столь ярким и запоминающимся. Старцев оставил о нем лишь несколько дежурных фраз. Воспоминания его были опубликованы в послесталинское время, но не ясно, когда они были написаны; вероятно, мемуарист руководствовался широко известными тогда текстами Е. Ярославского и там, где его самого подводила память, мог просто ему вторить. О выступлении Сталина, неожиданно поддержанном Лениным, вспоминала также П. Ф. Куделли, но в ее изложении это была скорее не речь, а реплика (см. док. 52). Рассказ Куделли ценен тем, что он был опубликован в 1925 г., традиция восхвалений Сталина пока не сложилась. Еще один мемуарист, оставивший описание Таммерфорсской конференции, Б. И. Горев назвал в числе участников Свердлова, Лозовского, Сталина, В. И. Невского, но о выступлениях не сказал ничего^[733]. Записки Горева также были изданы достаточно рано, в 1924 г., следовательно, появление там имени Сталина не было данью культу вождя, он действительно запомнился Гореву.

Поездка на конференцию означала знакомство с товарищами по партии из других городов. Даже если все сорок делегатов не успели перезнакомиться более или менее близко, по крайней мере всегда отличавшийся прекрасной памятью на лица Сталин должен был их запомнить. Это была его первая личная встреча с Н. К. Крупской, Я. М. Свердловым, Е. Ярославским, а также, вероятно, и с Л. Б. Красиным. Сам Сталин впоследствии рассказывал прежде всего о том, что на конференции впервые вживую увидел Ленина и что «замечательны были две речи Ленина, произнесенные на этой конференции: о текущем моменте и об аграрном вопросе» (см. док. 46, 48, 50).