Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть I: 1878 – лето 1907 года

Из воспоминаний Литанишвили А. И., записано в 1934 г. Перевод с грузинского

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 80.

№ 31

Давид Сулиашвили:

Иосиф Сталин помог мне решиться пойти в кружок^[280]. Он часто говорил мне: «До каких же пор должен ты оставаться в стороне! Видишь, какими быстрыми шагами развивается рабочее движение? Ведь знаешь, что надвигается революция! Если учиться дальше и кончить университет, выйдешь бюрократом и только! Тогда ты не так уж будешь сочувствовать рабочему движению. Помни об этом!»

Из воспоминаний Давида Сулиашвили, записано в 1934 г. Перевод с грузинского

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 167.

№ 32

Прокурор Клуген:

Сегодня, 11 часов утра, в центре Тифлиса у базара собралась толпа человек 400, большею частью рабочих туземцев; произошли беспорядки. Предупрежденная заранее полиция и казаки разогнали быстро толпу; причинены телесные повреждения приставу, двум городовым и нескольким лицам из толпы; в полицию произведено около 6 выстрелов. Задержано сорок человек, в числе их один с красным флагом и три слушательницы курсов, высланные из Петербурга.

Из донесения прокурора Тифлисской судебной палаты Клугена министру юстиции, 23 апреля 1901 г.

ГА РФ. Ф. 124. Оп. 10. 1901 г. Д. 401. Л. 1.

№ 33

Сергей Аллилуев:

Настало воскресенье двадцать второго апреля. Утром я вышел на улицу. День выдался тёплый, ярко сияло солнце. Я свернул на Кирочную улицу, миновал Верийский мост и поднялся к Головинскому проспекту. В конце проспекта, по направлению к району Веры, было много гуляющих. Среди них я узнал рабочих мастерских и депо.

Кое-кто из гуляющих был одет не по сезону: в тёплые пальто и кавказские овчинные шапки. В таком же одеянии оказался и Вано Стуруа.

– Ты что, болен? – поразился я. Вано приподнял шапку, улыбнулся.

– Здоров.

– Чего же ты оделся так?

– Сосо велел.

– Сосо? Зачем?!

Вано придвинулся ко мне и зашептал на ухо:

– Понимаешь, мне и другим товарищам предложено выступить во главе группы. Понимаешь? Значит, первые удары казачьих нагаек примем мы. Пальто и папаха смягчат удар. Понял?

– Понял.

– То-то же, умно ведь?

Это было придумано действительно умно, потому что полиция уже появилась. В каждом дворе Головинского проспекта и Дворцовой улицы были расставлены полицейские наряды.

Между тем время приближалось к двенадцати. С арсенала ударила пушка, возвещая полдень. Вано Стуруа бросился к группе рабочих, выступавшей по середине проспекта. Послышались дружные возгласы:

– Да здравствует Первое мая!

– Долой самодержавие!

– Да здравствует свобода!

С пением «Варшавянки» мы двинулись к центру. Откуда-то прискакали казаки. Завязалась борьба. Нашу группу рассеивали в одном месте, мы смешивались с гулявшей публикой и вмиг появлялись в другом. Так продолжалось несколько минут.

Полиция, казаки и дворники, налетевшие со всех сторон, заполнили проспект. Они стали теснить и избивать демонстрантов, разгонять гуляющих. Небольшими группами мы пробивались сквозь цепь и окольными путями направлялись на Солдатский базар, куда, по договорённости, мы должны были прибыть после демонстрации на проспекте.

На Солдатском базаре по случаю воскресного дня, как обычно, собралось много народу. Но покупатели в тот день были необычные. Они подходили к лавкам, приценялись и, ничего не купив, отходили. Лишь в полдень торговцы поняли, что за «покупатели» собрались на базаре. Когда с арсенала грянул пушечный выстрел, над площадью раздалось:

–Да здравствует Первое мая! Долой самодержавие!

В ту же минуту полицейские с обнажёнными шашками бросились на знаменосца. Знамя перехватили, и оно пошло по рукам рабочих. Там, где полицейские особенно наседали, знамя опускалось, чтобы тотчас же взвиться в другом месте. Произошло кровавое побоище. Засвистели казачьи нагайки, засверкали шашки. Рабочие отвечали камнями и палками. Схватка была отчаянная. Многие рабочие были ранены. Досталось и полицейским. Знамя же, снятое с древка и унесённое женщинами, цело и сохранилось до сих пор.

Аллилуев С.Я. Пройденный путь. М., 1946. С. 80-82.

№ 34

Николай Выгорбин:

К демонстрации на улицах Тифлиса мы готовились уже по-иному. Особенно оживленно было на окраине – «Нахаловка», где жило большинство железнодорожников. На предприятиях распространялись сталинские прокламации. Молодежь заготовляла красные платки и привязывала к ним гайки для того, чтобы легче было их перекинуть через телеграфные провода. Кроме того, на этот раз мы готовили также тяжелые кизиловые палки, зная, что дело дойдет до столкновения с полицией.

В день демонстрации мы завезли на Солдатский базар две арбы кизиловых палок, разложили их грудами будто бы для продажи.

Вот сидит старуха, мать нашего конторщика Сандро, у груды палок. К «торговке» подходит Сосо:

– Ну, как идет торговля кизиловым «вареньем»?

– Неплохо, Сосо, не беспокойся.

– Смотрите, чужим не продавайте.

И Сосо быстро скрылся. Вот он снова появился в другом конце площади, среди рабочих:

– Бодритесь, товарищи!