Сталин. Биография в документах (1878 – март 1917). Часть II: лето 1907 – март 1917 года

На этот раз в отличие от возвращения из первой ссылки в 1904 г. Джугашвили незамедлительно восстановил прежние партийные связи и занял видное место в организации, войдя в Бакинский комитет. Бакинские товарищи его появлению были рады: из-за арестов людей остро не хватало, а Коба имел в Баку авторитет и репутацию. Донесший 17 июля о его появлении второй секретный сотрудник – Михаил не сомневался, что «здесь, конечно, он займет центральное положение и сейчас же приступит к работе» (см. док. 5). Из видных партийцев в городе по-прежнему действовали Степан Шаумян и Алеша Джапаридзе, оба имели прочное легальное положение: Шаумян заведовал нефтепроводом Шибаева, Джапаридзе после некоторого перерыва в середине лета 1909 г. был вновь избран секретарем Союза нефтепромышленных рабочих^[173]. Из Тифлиса перебрался Буду Мдивани по прозвищу Бочка, он служил в городской управе, очевидно, тоже жил легально. Под чужими именами и кличками жили Сурен Спандарян (Тимофей, он же Кавказский), Вано Стуруа, пользовавшийся паспортом на имя П.И.Топуридзе и в партии известный как Вано (см. док. 9), под фамилией Роруа скрывался Захар Чодришвили (см. док. 33). Заметную роль играл Кузьма – Сергей Дмитриевич Сельдяков, в 1909 г. перебравшийся в Баку из Москвы, где был членом городского комитета РСДРП^[174]. Впоследствии, в 1911 г., Сельдяков эмигрировал в Соединенные Штаты Америки.

Всего в июле и августе 1909 г. под наружным наблюдением в Баку состояло 10–11 социал-демократов, имена части из них полиции были неизвестны и филеры довольствовались кличками наблюдения (то есть кличками, которые присваивали наблюдаемым лицам сами филеры). Этим, конечно, не исчерпывался партийный актив. Имелись два осведомителя из интеллигенции и один (в августе прибавился второй) из рабочих (см. док. 8, 9). Надо заметить, что все упомянутые в отчете, даже Джапаридзе, были взяты под наблюдение во второй половине июля, причем в основном по агентурным сведениям, только двое попали в поле зрения филеров из-за контактов с уже наблюдаемыми лицами. Учитывая, что Н. Ериков-Фикус был завербован в апреле, возможно, это плоды его службы, но все же странно, что до середины лета 1909 г. бакинские жандармы будто бы вовсе не следили за наличествовавшими в городе социал-демократами.

В июле заметной деятельности большевиков не наблюдалось, партийные издания не выходили, типографии, по-видимому, не было (см. док. 8), однако в конце июля агент доносил, что группа руководителей – Шаумян, Алеша Джапаридзе, Вано, Тимофей (Спандарян), Бочка (Мдивани) и Коба – заняты устройством типографии и готовятся выпустить новые номера «Бакинского пролетария», а Шаумян и Джапаридзе пишут для него статьи^[175]. В начале сентября Бакинское ГЖУ сообщало уже о выходе двух номеров газеты (№ 6 и 7), наличии подпольной типографии и состоявшейся общегородской партийной конференции (см. док. 9). По-видимому, возвращение Кобы сыграло роль в этом оживлении подполья.

Вышедшие после перерыва номера «Бакинского пролетария» были датированы 1 и 27 августа. Три материала в них принадлежали перу И. Джугашвили. В обоих номерах печаталась без подписи его статья «Партийный кризис и наши задачи», в № 7 – статья «К предстоящей общей забастовке», подписанная «К.Ко.». Кроме того, им была составлена резолюция Бакинского комитета о разногласиях в редакции «Пролетария»^[176], в октябре перепечатанная самим «Пролетарием».

Что касается статьи о всеобщей забастовке, то она примечательна главным образом тем, что хотя живописует ухудшение положения рабочих нефтяной промышленности и содержит призыв к забастовке, но призыв совершенно абстрактный, без указания каких-либо дат и условий. «Мы не знаем, когда именно начнется общая забастовка», – резюмирует Коба, предлагая не переставать готовиться к ней. Очевидно, он достаточно трезво оценивал ситуацию и знал, что ни о какой масштабной акции речи быть не может, но партии нужно напоминать о себе и демонстрировать готовность к действию, пусть показную.