Читаем Сталин. Большая книга о нем полностью

и у отца в кабинете. Но так как он не жил в квартире, то и это тоже не выражало, по

существу, ничего…

Светлана, пытаясь найти объяснение появлению трогательных детских фото и

репродукций портретов и картин, высказывала версию о том, что виновата или скромность

вождя, или его страх, или что-то еще:

В тот ноябрь 1948 года мы возвращались в Москву вместе, поездом… У меня в купе был

журнал «Искусство», я сидела и разглядывала репродукции. Вошел отец, заглянул в журнал.

«Что это?» — спросил он. Это был Репин, рисунки, этюды. «А я этого никогда не видел…» —

сказал он вдруг с такой грустью в голосе, что мне сделалось больно… Я представила себе на

минуту, что случилось бы, если бы отец вдруг, — нет, в какой-нибудь специально отведенный

для него лично, закрытый день пошел бы посмотреть Третьяковку, — что бы там творилось.

Боже! И что бы творилось потом! Сколько бы беготни, суд-пересуд, болтовни нелепой…

Должно быть, отец сам представлял, что это для него просто стало невозможным — как и

многие другие невинные, доступные другим, развлечения. И он этого не делал. Или — он боялся.

Не знаю…

Странно все в комнате — эти дурацкие портреты писателей на стенах, эти

«Запорожцы», эти детские фотографии из журналов… А впрочем, — что странного,

захотелось человеку, чтобы стены не были голыми; а повесить хоть одну из тысяч дарившихся

ему картин он не считал возможным.

Я не хочу вдаваться в вопросы отношения Сталина к советским детям слишком глубоко.

Приведу лишь одну цитату из беседы «лучшего друга детей» с французским писателем Роменом

Ролланом. В этой беседе, состоявшейся 28 июля 1935 года, писатель высказал некоторые

сомнения в том, что закон, предусматривавший смертную казнь для детей, принятый в СССР,

достаточно гуманен. И получил удивительный ответ (текст беседы был помечен Сталиным

«Совершенно секретно» «Не для печати»):

Сталин. Теперь позвольте мне ответить на Ваши замечания по поводу закона о

наказаниях для детей с 12-летнего возраста. Этот декрет имеет чисто педагогическое

значение. (Здесь и далее выделено автором.) Мы хотели устрашить им не столько

хулиганствующих детей, сколько организаторов хулиганства среди детей. Надо иметь в виду,

что в наших шкалах обнаружены отдельные группы в 10—15 чел. хулиганствующих

мальчиков и девочек, которые ставят своей целью убивать или развращать наиболее

хороших учеников и учениц, ударников и ударниц . Были случаи, когда такие хулиганские

группы заманивали девочек к взрослым, там их спаивали и затем делали из них проституток.

Были случаи, когда мальчиков, которые хорошо учатся в школе и являются ударниками,

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

167

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары