Сталин. Большая книга о нем

письме, адресованном отцу. «Всем необходимым я уже запасся», — обычно сообщал он. Вот что

он написал однажды:

«25/XI

Для Ольги Евгеньевны

Очень-очень Вам благодарен, глубокоуважаемая Ольга Евгеньевна, за Ваши добрые и

чистые чувства ко мне. Никогда не забуду Вашего заботливого отношения ко мне! Жду

момента, когда я освобожусь из ссылки и, приехав в Петербург, лично поблагодарю Вас, а

также Сергея за все. Ведь мне остается всего-навсего два года.

Посылку получил. Благодарю. Прошу только об одном — не тратиться больше на меня:

Вам деньги самим нужны. Я буду доволен и тем, если время от времени будете присылать

открытые письма с видами природы и прочее. В этом проклятом крае природа скудна до

безобразия, — летом река, зимой снег, это все, что дает здесь природа, — и я до глупости

истосковался по видам природы хотя бы на бумаге.

Мой привет ребятам и девицам. Желаю им всего-всего хорошего.

Я живу, как раньше. Чувствую себя хорошо. Здоров вполне, — должно быть, привык к

здешней природе. А природа у нас суровая: недели три назад мороз дошел до 45 градусов.

До следующего письма.

Уважающий Вас Иосиф».

Сталин прислал отцу Анны Сергеевны из Курейки законченную рукопись своего труда по

национальному вопросу. Он просил переслать эту рукопись за границу Ленину, который ждал

эту работу.

А. Аллилуева и ее сестра Надежда способствовали передаче рукописи Ленину.

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

218

Глава 2. Фейхтвангер Л. Сталин

Лион Фейхтвангер (1884—1958) — немецкий писатель, излюбленным жанром которого

был исторический роман. В 1940 году был интернирован во французский концентрационный

лагерь. При переводе в другой лагерь совершил удачный побег. Разоблачал во многих своих

произведениях фашизм. К числу лучших романов относятся следующие: «Еврей Зюсс», «Иосиф

Флавий», «Иудейская война», «Лисы в винограднике», «Гойя, или Тяжкий путь познания».

Воспоминания Фейхтвангера о беседе со Сталиным, состоявшейся в 1937 году, разбиты на

рубрики.

По точному замечанию Лиона Фейхтвангера, Сталин говорил со своим народом согласно

следующему принципу: « Москва должна говорить громко, если она хочет, чтобы ее услышал

Владивосток». Его речи очень обстоятельны, но при этом несколько примитивны. В Москве

нужно говорить очень громко и отчетливо, если хотят, чтобы это было понятно даже во

Владивостоке. Поэтому Сталин говорит громко и отчетливо, и каждый понимает его слова,

каждый радуется им. Именно благодаря этому «его речи создают чувство близости между

народом, который их слушает, и человеком, который их произносит».

В позиционировании себя в качестве государственного деятеля Сталин, по мнению

писателя, был исключительно скромен. Он не присваивал себе никакого громкого титула и

называл себя просто Секретарем Центрального Комитета. В общественных местах показывался

только тогда, когда это крайне необходимо; так, например, он не присутствовал на большой

демонстрации, которую проводила Москва на Красной площади, празднуя принятие

Конституции, названной народом его именем. Очень немногое из его личной жизни

становилось достоянием общественности. Когда Сталина приветствовали в публичных местах,

то он всегда стремится подчеркнуть, что эти приветствия относятся исключительно к

проводимой им политике, а не лично к нему. Когда, например, съезд постановил принять

предложенную и окончательно отредактированную Сталиным Конституцию и устроил ему

бурную овацию, он аплодировал вместе со всеми, чтобы показать, что он принимает эту овацию

не как признательность ему, а как признательность его политике.

Фейхтвангер отмечает любопытный случай сталинской самоиронии: «Рассказывают, что

на обеде в интимном дружеском кругу в первый день нового года Сталин поднял свой стакан и