Сталин. Большая книга о нем

возвращались к тосту «За войну!». Он с тревогой думал: «Значит, скоро война?»

Между тостами продолжался концерт, выступали артисты московских и ленинградских

академических театров, показывали сцены из балетов «Лебединое озеро» и «Щелкунчик».

В 24 часа Сталин и все члены Политбюро, как по команде, встали и, не попрощавшись,

ушли со сцены. За ними ушли маршалы и адмиралы. Убрали большой стол, за которым они

сидели, и на сцену стали выходить артисты джазов Утесова, Скоморовского, Рознера и других.

В зале столы придвинули к стенам, начались танцы. Появились дамы — актрисы, участницы

концерта, балерины. Э. Муратов танцевал с солисткой Большого театра, певицей Соколовой.

Удостоился от нее комплимента: «Вы хорошо танцуете», и приглашения на следующий танец.

Однако тут поступило распоряжение собираться.

В половине первого ночи 6 мая все военные вышли из Большого Кремлевского дворца,

построились и через Спасские ворота покинули Кремль. При выходе из Кремля никто уже не

проверял их докуметы.

Глава 4. Симонов К. Беседы с адмиралом флота СССР И.С. Исаковым

Константин Михайлович Симонов (1915—1979) — русский писатель, поэт и

общественный деятель. Во время войны был призван в армию, работал в газете «Боевое знамя».

Автор знаменитого стихотворения «Жди меня». Самые известные прозаические произведения:

роман «Товарищи по оружию», трилогия «Живые и мертвые». Иван Степанович Исаков (1894—

1967) — советский военачальник, с 1945 г. — адмирал Флота СССР. Участвовал в Первой

мировой войне. В 1942 г. был тяжело ранен во время Новороссийской операции, потерял ногу.

По воспоминаниям современников, Сталин отзывался об Исакове так: «Умница, без ноги, но с

головой».

К. Симонов начинает свой рассказ так:

«Человек, рассказывавший мне все это, стремился быть предельно объективным,

стремился рассказать о разных чертах Сталина — и привлекавших, и отталкивавших.

Воспоминания касались главным образом предвоенных лет, отчасти военных. Буду приводить

их так, как запомнил, не соблюдая последовательности». Далее следуют воспоминания И.С.

Искакова.

По всей видимости, это было вскоре после убийства Кирова. В то время военный состоял

в одной из комиссий, связанных с крупным строительством. Заседания этой комиссии

происходили регулярно каждую неделю — иногда в кабинете у Сталина, иногда в других

местах. После таких заседаний бывали иногда ужины в довольно узком кругу или смотрели

кино, тоже в довольно узком кругу. Смотрели и одновременно выпивали и закусывали.

В тот раз ужин происходил в одной из нижних комнат: довольно узкий зал, сравнительно

небольшой, заставленный со всех сторон книжными шкафами. А к этому залу от кабинета, где

все заседали, вели довольно длинные переходы с несколькими поворотами. На всех этих

переходах, на каждом повороте стояли часовые — не часовые, а дежурные офицеры НКВД.

К. Симонов пишет со слов очевидца: «Помню, после заседания пришли мы в этот зал, и,

еще не садясь за стол, Сталин вдруг сказал: «Заметили, сколько их там стоит? Идешь каждый

раз по коридору и думаешь: кто из них? Если вот этот, то будет стрелять в спину, а если

завернешь за угол, то следующий будет стрелять в лицо. Вот так идешь мимо них по коридору и

думаешь…»

Я, как и все, слушал это в молчании. Тогда этот случай меня потряс. Сейчас, спустя много

лет, он мне кое-что, пожалуй, объясняет в жизни и поведении Сталина, не все, конечно, но

кое-что».

Был и другой случай. И. Исаков вернулся из поездки на Север. Там строили один военный

объект, крупное предприятие. А дорога к этому объекту никуда не годилась. Сначала там через

болото провели шоссе, которое было, как подушка, и все шевелилось, когда проезжали машины,

а потом, чтобы ускорить дело, не закончив строительство железной дороги, просто положили на

это шоссе сверху железнодорожное полотно. Часть пути приходилось ехать на машинах, часть

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

223

на дрезинах или на железнодорожном составе, который состоял всего из двух грузовых вагонов.

Исаков был в составе комиссии, в которую входили представители разных ведомств.

Руководитель комиссии не имел касательства к Наркомату путей сообщения, поэтому не был

заинтересован в дороге. Несмотря на возражения военного, в докладе Сталину он указал, что

все хорошо, все в порядке, и формально был прав, потому что по линии объекта, находившегося

непосредственно в его подчинении, все действительно было в порядке, а о дороге он даже не

заикнулся. Тогда И. Исаков попросил слова и, горячась, сказал об этой железнодорожной ветке,

о том, что это не лезет ни в какие ворота, что таким образом никто ничего не построит и что

вообще эта накладка железнодорожных путей на шоссе, причем единственное, — не что иное,

как вредительство. Тогда «вредительство» относилось к терминологии, можно сказать, модной,