Сталин. Большая книга о нем

смерть, она будет иметь крайне напряженный и суровый характер». Отсюда вытекает

необходимость «оценивать войну с Польшей не как частную задачу Западного фронта, а как

центральную задачу всей рабоче-крестьянской России». Через печать я 2 мая предупреждал

против слишком оптимистических надежд на революцию в Польше: «Что война… закончится

рабочей революцией в Польше, в этом не может быть никакого сомнения; но в то же время нет

никаких оснований полагать, что война начнется с такой революции… Было бы величайшим

легкомыслием думать, что победа… дастся нам сама собой».

5 мая в докладе на объединенном заседании всех советских учреждений: «Было бы

величайшей ошибкой полагать, что история начнет с того, что откроет перед нами польскую

рабочую революцию и тем самым избавит нас от необходимости вооруженной борьбы». И в

заключение: «Товарищи, я хотел бы, чтобы главный вывод, который вы из этого собрания

вынесете, состоял в том, что борьба, которая нам предстоит, будет тяжелой и напряженной

борьбой». Этой идеей проникнуты все приказы и заявления того времени. «В настоящее время

Западный фронт является самым важным фронтом республики, — гласит подписанный в

Смоленске приказ 9 мая. — Органы снабжения должны быть подготовлены не к легкому и

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

285

короткому походу, а к длительной упорной борьбе».

Я был против похода на Варшаву, потому что при слабости наших сил и ресурсов он мог

закончиться успешно лишь при условии немедленного восстания в самой Польше, а в этом не

могло быть уверенности. В своей автобиографии я в общих чертах изложил суть конфликта.

16 августа под стенами Варшавы после короткого и сильного удара Пилсудский переходит

в наступление, прорывает наш фронт на севере, оттесняет корпус Гая и Четвертую армию на

германскую территорию. Наши войска откатываются на сотни километров назад.

Одной из причин тех чрезвычайных размеров, которые приняла катастрофа под

Варшавой, явилось поведение командования Южной группы советских армий с направлением

на Львов (Лемберг). Главной политической фигурой в Революционном Военном Совете этой

группы был Сталин.

Трения и конфликты между высшими и нижними инстанциями командования заложены,

так сказать, в природе вещей: дивизия недовольна армией, армия — фронтом, фронт — ставкой,

особенно если дела идут неблагополучно. Сталин систематически эксплуатировал эти трения и

доводил до острых конфликтов. Особенно тяжелые последствия имело его самоуправство

именно во время Польской кампании.

К решающему моменту операционная линия Юго-Западного фронта разошлась с

операционной линией главного Западного фронта под прямым углом. В то время как фронт

Тухачевского приближался к Варшаве, Юго-Западный фронт, в состав которого входил Сталин,

двигался на Лемберг. Сталин вел свою собственную войну. Он хотел во что бы то ни стало

войти в Львов в то время, как Смилга и Тухачевский войдут в Варшаву. Когда предстоящий

контрудар под Варшавой окончательно выяснился, главное командование приказало Егорову,

командующему Юго-Западным фронтом, круто переменить направление, чтобы ударить во

фланг польских войск под Варшавой и поддержать Тухачевского с фланга. Но Юго-Западное

командование, поощряемое Сталиным, продолжало двигаться на запад: разве не более важно

самим завладеть Львовом, чем «другим» взять Варшаву? В течение трех или четырех дней

ставка не могла добиться исполнения приказа. Только в результате повторных приказов и угроз

Юго-Западное командование переменило направление. Но несколько дней запоздания сыграли

роковую роль.

А. Егоров, бывший командующий Юго-Западным фронтом, посвятил особое

исследование взаимодействиям фронтов в 1920 г. «Именно в этой плоскости, — пишет он, —

все наши историки обрушились на Юго-Западный фронт. …С действиями Юго-Западного

фронта непосредственно связывается объяснение неудачи Варшавской операции. Обвинения,

возводимые в этом смысле на командование фронтом, сводятся в основном к тому, что

Юго-Западный фронт вел совершенно самостоятельную оперативную политику, не считаясь ни

с общей обстановкой на всем польском фронте, ни с действиями соседнего Западного фронта, и

в решительную минуту не оказал последнему необходимого содействия, причем в толковании

некоторых историков этот момент связывается даже с прямым невыполнением

соответствующих директив главкома, невзирая на то, что предпосылки к этим директивам были

командованию Юго-Западным фронтом якобы отлично известны. Такова, в общих чертах,

установка во всех трудах, рассматривающих так или иначе вопрос о взаимодействии фронтов в

1920 г., не исключая и вышедших в самое последнее время, хотя казалось бы, что авторы этих

трудов имели возможность пользоваться уже более или менее систематизированными и