Сталин. Большая книга о нем

стороны является подталкивание, ускорение революции в Польше, привнесение в Европу

революции извне, на штыках Красной армии»… иначе победа социализма в России невозможна.

«Вот почему Троцкий, в противовес утверждениям Ленина и Сталина, заявлял, что «польский

фронт есть фронт жизни и смерти для Советской республики».

Старое обвинение превратилось в свою противоположность. В 1927 г. признавалось, что я

был противником похода на Варшаву, но моя правильная позиция компрометировалась

неправильным отрицанием внесения социализма на штыках. В 1938 г. было объявлено, что я

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

288

был сторонником похода на Варшаву, руководствуясь стремлением внести в Польшу социализм

на штыках. Оба обвинения неверны.

Таким образом, в несколько этапов Сталин разрешил по-своему задачу: ответственность

за неудачный поход на Варшаву он возложил на Троцкого, который, на самом деле, был

противником похода; ответственность за крушение Красной армии, предопределенное

отсутствием восстания в стране и усугубленное самостоятельной стратегией Сталина, он

возложил опять-таки на Троцкого, который предупредил против возможности катастрофы и

требовал не увлекаться эфемерными успехами, вроде захвата Львова. Этот метод Сталина:

переложить в несколько этапов свою вину на противника, является его основным методом

политической борьбы и высшего своего развития достигнет в московских процессах.

На закрытом заседании X съезда Сталин выступил с неожиданным по своей злостности и

грубости заявлением в том смысле, что Смилга, член Военного Совета Западного фронта,

«обманул ЦК», обещав к определенному сроку взять Варшаву и оказавшись неспособен

выполнить обещание. Действия Юго-Западного фронта, т. е. самого Сталина, определялись-де

«обещанием» Смилги, на которого и падает поэтому ответственность за катастрофу. Съезд с

угрюмым недоброжелательством слушал угрюмого оратора с желтоватым отливом глаз;

и Сталин своей речью повредил только самому себе. Ни один голос не поддержал его. Я тут же

протестовал против этой неожиданной инсинуации: «обещание» Смилги означало лишь то, что

он надеялся взять Варшаву, но не устраняло элемента неожиданности, связанной со всякой

войной, во всяком случае, оно никому не давало права действовать на основании априорного

расчета, а не реального развертывания операции. В прения поспешил вмешаться

встревоженный Ленин в том смысле, что мы никого лично не виним. Попытка взвалить

ответственность на Смилгу потерпела явное крушение. Протоколы этих прений никогда не

были опубликованы.

Почто-телеграммы того времени показывают, с кем именно мне приходилось изо дня в

день сноситься при определении повседневной политики в связи с польской войной: Ленин,

Чичерин, Карахан, Крестинский, Каменев, Радек. Из этих шести лиц один Ленин успел умереть

своевременно. Чичерин умер под опалой, в полной изоляции; Радек доживает свои дни в

заключении; Карахан, Крестинский и Каменев расстреляны.

Нельзя и сейчас перечитывать без волнения эту переписку, где в каждом слове трепещет

исключительная эпоха. И нельзя не поразиться тому, что Сталин и в те исключительные годы ни

разу не изменял себе в том, что было для него основным.

Исход польской войны врезался огромным фактором в дальнейшую жизнь страны.

Рижский мир с Польшей, отрезавший нас от Германии, оказал большое влияние на дальнейшее

развитие Советов и Германии. После великих надежд, пробужденных стремительным

продвижением на Варшаву, поражение чрезвычайно потрясло партию, пробудило все виды

недовольства и нашло, в частности, свое выражение в так называемой Профсоюзной дискуссии.

Конец польской кампании позволил нам сосредоточить силы против Врангеля, который

весной вылез из перешейка и угрозой занятия Донецкого бассейна ставил Республику в тяжелое

положение относительно угля. 19 октября армия Буденного громит Мамонтова под Воронежем,

20-го нашими войсками взят Орел. Армия неприятеля разорвана ударом в центр армией

Буденного и отступает без сопротивления с огромными потерями, — восточная часть на белые

столицы: Ростов и Новороссийск, западная — на Крымский перешеек. Вмешательство Керзона

и союзной эскадры помогло генералу Врангелю, а нам пришлось жестоко раскаяться за

упущение момента для его ликвидации.

Красноармейцам приходилось продвигаться в небывало трудных условиях, ведя

наступление против войск Врангеля и громя одновременно банды анархистов-махновцев,

помогавших Врангелю. Но, несмотря на то что на стороне Врангеля было преимущество

техники, несмотря на то что у Красной армии не было танков, Красная армия загнала Врангеля