Сталин. Большая книга о нем

за период с 22 июня по 1 августа 1941 года», составленном 28 января 1942 года: «Дислокация

8-го мк в мирное время соответствовала планам развертывания и обеспечивала своевременное

его развертывание для боя. Непонятно, почему 8-й мк приказом командующего 26-й армией

№ 002 от 17 мая 1941 года не получал самостоятельной задачи и составлял резерв армии»

(ЦАМО, ф. 38, оп. 11360, д. 5, л. 28. ВИЖ № 11, с. 36, 1988 г.). Т. е. в приказе по армии,

которым, похоже, ставились задачи частям по плану прикрытия, 8-й мк уже в мае вывели в

резерв. Но по ПП и по «красному пакету» этот мехкорпус не был в резерве и имел четкие задачи

как мк, входящий в состав 26-й армии!

Получается, ему именно самовольно поменяли задачу из установленного ГШ плана

прикрытия — 8-й мк готовили для наступления из КОВО!

Ему готовили задачу, не утвержденную и не санкционированную Москвой. Рябышеву и

его мк не поставили задач по ПП в мае, а потом не сообщили о директиве НКО и ГШ от 12

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

327

июня, по которой его мк должен был приводиться в боевую готовность и начать вывод в район

сосредоточения с 15—16 июня.

В описании боевых действий 8-го мк с 22 по 29.6.41 г., составленном 18 июля 1941 года,

указано:

«1. По приказу командующего 26-й армией № 0021 от 17.5.41 г. части 8-го

механизированного корпуса в 5.40 22.6.41 г. были подняты по тревоге и к исходу дня, составляя

резерв 26-й армии, сосредоточились в районе…» (Ф. 229, оп. 3780/сс, д. 6, л. 116—121.

Сайт «Боевые действия Красной Армии в Великой Отечественной войне»)…

Рябышев: «В этот же день отправился в путь. <…>

На своем маршруте я делал остановки. Осматривал рельеф местности, опушки леса,

заболоченные поймы рек и мосты. Останавливался у каждого моста, у каждой речки. Наконец

впереди показался город Перемышль, древняя крепость. По реке Сан проходила граница.

Дальше, за рекой, располагались немецко-фашистские войска. Командирская разведка длилась

два дня. За эти дни мысль снова и снова возвращалась к содержанию совершенно секретного

пакета. Наверное, что-то ожидается, думал я. Видно, и командующего войсками округа

тревожат дислокация войск Германии вдоль нашей границы, частые нарушения немецкими

самолетами нашего воздушного пространства».

По данным Разведывательного управления Генерального штаба (ориентировка давалась

через округ всем командующим армиями и командирам мехкорпусов), на киевском направлении

германское командование сосредоточило несколько десятков пехотных, моторизованных и

танковых дивизий. Ясно, что такая концентрация сил ведется неспроста.

В любую минуту нужно быть готовым ко всему. К сожалению, готовность наших

соединений, в том числе и 8-го механизированного корпуса, была еще не полной.

Дивизии мехкорпуса, входившего в оперативное подчинение 26-й армии

генерал-лейтенанта Ф.Я. Костенко, дислоцировались на некотором удалении от границы;

в Дрогобыче находились 7-я моторизованная дивизия и корпусные части, в городе Стрый —

12-я танковая дивизия, в Садовой Вишне — 34-я танковая. Впереди нас находились другие

соединения армии, но если фашистская Германия нападет на нашу страну, корпус сразу же

будет вынужден вести активные боевые действия.

Думая об этом, я, конечно, не предполагал, что до начала войны остаются не дни, а часы.

После полудня вторых суток рекогносцировки (было это в субботу 21 июня) севернее

Перемышля я увидел, как появились восемь фашистских самолетов-разведчиков.

На сравнительно небольшой высоте они пересекли границу и, разбившись на пары,

направились в глубь нашей территории. Вели себя гитлеровские летчики более чем нагло: на

бреющем полете рыскали во всех направлениях, кружили над местами расположения войск, над

военными объектами, над дорогами. Уже сам этот факт методического ведения воздушной

разведки свидетельствовал о многом.

Окончив рекогносцировку, я решил, не заезжая в Дрогобыч, отправиться в Самбор к

командующему 26-й армией генерал-лейтенанту Ф.Я. Костенко поделиться своими мыслями,

доложить о результатах разведки. Но в Самборе меня ждало разочарование.

Командарма в штабе не оказалось, он был в войсках.

Принял меня начальник штаба армии полковник И.С. Варенников. Мой доклад о

тревожном положении на границе на него не произвел заметного впечатления. Доводы о

назревающей военной угрозе, не знаю, искренне или нет, он отвергал».

Обратите внимание на эту оговорку Рябышева: начштаба 26-й армии КОВО точно должен

был знать, что 19 июня для приграничной дивизии его армии (72-й гсд Абрамидзе) поступил

приказ ГШ на вывод дивизии в район ее рубежа обороны. Начштаба точно должен был знать,

что 20 июня Абрамидзе данный приказ получил и в нем было указано привести дивизию в