Сталин. Большая книга о нем

Примерно за месяц до начала войны, будучи в Главном автобронетанковом управлении Красной Армии, я спросил начальника: “Koгдa прибудут к нам танки? Ведь чувствуем, гитлеровцы готовятся…” – “Нe волнуйтесь, – сказал генерал-лейтенант Яков Николаевич Федоренко. – По плану ваш корпус должен быть укомплектован полностью в 1942 году”.

И все же среди командиров и политработников корпуса росло беспокойство. Поговаривали о неизбежности войны с фашистами, несмотря на успокаивающее сообщение ТАСС от 14 июня 1941 г.

Многие из нас понимали, что это сообщение не для нас, так как каждый командир части имел план боевой готовности по тревоге, и этим сообщением ни с кого не снималась ответственность через час-два выступить для выполнения боевой задачи. Наше руководство предвидело возможность нападения на Советский Союз со стороны фашистской Германии, но стремилось дипломатическим путем оттянуть войну хотя бы на 3–4 месяца, а там зима.

К весне 1942 г. Красная Армия будет уже перевооружена новой техникой, реорганизация ее в основном будет закончена, все будет готово к надежному отпору агрессору.

В корпусе шла напряженная работа по его организации, непрерывно шли занятия по повышению боеспособности войск. <…>

15 июня по плану, разработанному штабом корпуса, командиры дивизий и полков приступили к рекогносцировке на даугавпилсском направлении.

Карта полковника Воейкова вся была испещрена пометками: районы сосредоточения, будущие рубежи развертывания, предполагаемые позиции батарей, пути движения…

21 июня меня вызвали для доклада в Генеральный штаб. Поздно ночью я прибыл в Москву, и дежурный Генштаба по телефону сказал: “Завтра вам надлежит явиться к начальнику оперативного управления Генштаба генерал-лейтенанту Ватутину”.

Утром 22 июня в оперативном управлении меня встретили тревожным сообщением: немецко-фашистские войска перешли границу…

Направленцы быстро докладывали Николаю Федоровичу Ватутину:

– Корпус Рокоссовского находится…

– Рябышев выступил…

– Потапов и Музыченко вступили в бой.

– Авиация противника продолжает бомбить Одессу, Севастополь…

На минуту Ватутин обернулся ко мне:

– Скорее возвращайтесь в корпус. Все указания вам будут посланы директивой.

Ранним утром 23 июня я вернулся в корпус. Начальник штаба корпуса полковник Анатолий Алексеевич Асейчев встретил меня на вокзале и коротко доложил:

– Войска по боевой тревоге выведены в районы сосредоточения. Идет заправка техники горючим и пополнение боеприпасами.

В тот же день нам передали 95 орудий для борьбы с танками противника. Почти половина из них была калибра 45 мм, но и их получить было не так-то легко: они являлись резервом Главного Командования. Помог нам находившийся в Идрице работник Генерального штаба Анатолий Алексеевич Грызлов. Учитывая обстановку, он самостоятельно принял решение о передаче орудий. Мы были ему очень признательны».

Эти орудия распределили между двумя танковыми дивизиями корпуса…

«Уже во второй половине дня авиация противника начала бомбить район расположения корпуса. Ответить врагу было нечем: зенитной артиллерии мы не имели. Больше всего пострадали склады боеприпасов и горючего; понесли мы также потери в людях и технике.

24 июня из Академии бронетанковых и механизированных войск прибыло пополнение: 2 батальона, вооруженных в основном танками БТ-7. Но по-прежнему совсем плохо было с автотранспортом. В таком положении в начале войны оказался не только наш корпус…»

Смотрим, как описывают генералы предвоенные дни в КОВО…

Людников И.И. Дорога длиною в жизнь. М.: Воениздат, 1969 г. Гл. «Огненный вихрь. В ту суровую пору»:

«16 июня командиров дивизий второй линии вызвали на оперативно-тактические сборы в Житомир. В штабе 36-го стрелкового корпуса мы узнали, что сборы внезапно отменены, а офицеров штаба округа срочно отозвали в Киев. Командующий округом приказал нам возвращаться в войска и ждать указаний. Объявил нам об этом полковник Рогачевский, начальник оперативного отдела штаба корпуса».

Все верно, 15 июня в КОВО пришла директива НКО и ГШ № 504205 от 12 июня. По которой с 16–17 июня для повышения боевой готовности войск округа… все глубинные дивизии и управления корпусов с корпусными частями (2-й эшелон КОВО) начали выдвижение «ближе к госгранице в новые лагеря, согласно прилагаемой карте».

«Директивой штаба округа от 16 июня 1941 года 200-й дивизии предписывалось в полном составе, но без мобилизационных запасов 18 июня в двадцать часов выступить в поход и к утру 28 июня сосредоточиться в десяти километрах северо-восточнее Ковеля».

Действительно, директива НКО и ГШ от 12 июня указывала: «С войсками вывести полностью возимые запасы огнеприпасов» и ГСМ. И в этой связи возникает вопрос: надо ли брать мобзапасы по такой директиве? Если указано «в полном составе, но без мобилизационных запасов… выступить в поход», то будет ли это нарушением директивы НКО от 12 июня? Нет.