Сталин. Большая книга о нем

Однако интересно, что в КОВО «условный сигнал для ввода в действие плана прикрытия государственной границы – “КОВО 1941”…» доводился уже около 5.00. И если доводился в 5.00 до этой армии, то, значит, подобный приказ получили и остальные армии КОВО. Также интересно, что приграничные дивизии 12-й армии КОВО достаточно быстро, видимо, всего за несколько часов заняли свои полосы обороны, получив сигнал боевой тревоги после 5.00 утра (впрочем, сам Арушанян и отмечает, что на границе с Венгрией «22 июня активных действий против войск армии противник не предпринимал»).

Кирпонос лично обзванивает армии около 4.00 и под карандаш диктует им приказ по округу, но отправкой подобного приказа в войска должен заниматься оперативный отдел. Однако по приказу Кирпоноса (точнее, Пуркаева) оперотдел КОВО не убыл на полевой КП вместе со штабом округа-фронта, а остался в Киеве. Баграмян получил команду прибыть в Тернополь только к утру 22 июня.

Вот, кстати, почему, возможно, нет опубликованной «Директивы № 1» по КОВО – ее просто не составили в КОВО в ночь на 22 июня! Точнее, вероятно, составили свое, но т. к. оперативный отдел штаба округа-фронта в самом штабе отсутствовал в эти часы, то текст так и остался в виде бумаги, но в армии аппараты связи не отправляли зашифрованный текст, не отправляли в виде именно письменного приказа. Передавали скорее всего устно, обзванивая армии, – обзванивали лично Пуркаев и Кирпонос, надиктовывая на карандаш отдельные положения. Потом просто продублировали текст «Директивы № 1» и подшили ее в дело.

«– Выполняйте, – сказал Кирпонос. – Пусть командарм позвонит мне.

Положив трубку, я приказал оперативному дежурному по боевой тревоге поднять личный состав штаба. Затем начал передавать по “ВЧ” связи командирам корпусов и армейским частям полученный приказ. В это время прибыли генерал П.Г. Понеделин и член Военного совета бригадный комиссар И.П. Куликов. Я доложил им о приказе и принятых мерах.

Вскоре собрался и весь состав штаба. Ознакомившись с обстановкой, офицеры приступили к работе.

Примерно через час генерал М.А. Пуркаев вызвал меня к аппарату “Бодо” и передал условный сигнал для ввода в действие плана прикрытия государственной границы – “КОВО 1941”. Я сразу же доложил командарму, в кабинете которого находился и член Военного совета. Мы немедленно оповестили соединения и части».

То есть в КОВО ввели в действие «План прикрытия и обороны государственной границы» в действие около 5.00 22 июня! До сих пор сложно сказать, было ли на это для Киева распоряжение Генштаба (Москвы, как писал потом Болдин по ЗапОВО), или ПП в КОВО ввели в действие «автоматом», по факту нападения агрессора, решениями полномочных командующих округами. Выше уже приводился этот приказ КОВО для резервных дивизий, для 24-го мк и 45-й тд: «С рассвета 22 июня немцы начали наступление. Бой идет на границе. Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 года… КИРПОНОС… ВАШУГИН… ПУРКАЕВ» (ЦАМО, ф. 229, оп. 164, д. 50, л. 3. Подлинник. ВИЖ № 6, 1989 г., с. 31).

Время при публикации не указано, но скорее всего данный приказ для резервных дивизий состоялся уже после 7.00, когда оперативный отдел штаба округа-фронта во главе с Баграмяном прибыл наконец из Киева в Тернополь, в полевое управление. Но в любом случае – давал ли ГШ до «Директивы № 2», до 7.00–8.00, команду на ввод ПП в действие или нет, в КОВО такую команду около 5.00 в приграничные армии дали. После чего командиры могли вскрывать свои «красные пакеты» по новому майскому плану прикрытия (если они, конечно, были у них на руках). Какие команды выдавал в Белоруссии Павлов, также уже рассматривалось. Сначала Климовских сообщил в 4.20 ГШ, что в ЗапОВО «приказано поднять войска и действовать по-боевому». И только спустя час, в 5.25, Павлов отдал ТОО «странный» приказ: «Поднять войска и действовать по-боевому».

При получении подобного приказа командиры должны вскрыть «красные пакеты» и начать, согласно приказам в этих «пакетах», «действовать по-боевому» – выполнять план прикрытия. Вот здесь и произошло то, что привело к разгрому ЗапОВО: практически все дивизии и корпуса не имели никакого понятия о том, что им делать и куда выдвигаться. А все потому, что вскрывать им было нечего (подробнее разбор по ПП и «красным пакетам» проводился выше и в предыдущих книгах о 22 июня…).

ПП не были к 22 июня утверждены Тимошенко в НКО, в Москве. Однако на боевой готовности округов это в принципе не должно было сказаться отрицательно, т. к. планы прикрытия отрабатывались в округах в мае – июне и ознакомление командиров («в части их касающейся») с этими планами должно было происходить и происходило вовсе не по отдельному распоряжению из ГШ. После того как округ отработает новые ПП (в 2 экз.), их отправляют в Генштаб на утверждение.