Сталин. Феномен вождя: война с собственным народом, или Стремление осчастливить его любой ценой

В момент заседания кабинета министров наземные войска и авиация Сирии и Египта перешли израильскую границу. Началась Октябрьская война 1973 года, которая закончилась через три недели полным разгромом египетских и сирийских вооруженных сил.

А в начале 1974 года Голда Меир была подвергнута в Израиле уничтожающей критике за неготовность страны к Октябрьской войне и смещена под этим предлогом с должности. Премьер-министром Израиля был назначен генерал Рабин.

Самому себе задаю вопрос: могла ли Голда Меир привести вооруженные силы Израиля в состояние боевой готовности вопреки воле президента Никсона?

Ответ: не могла. И тогда, и сегодня существование Израиля на 100 % зависит от воли правящего класса США.

Вопрос: отдавала ли Голда Меир себе отчет в том, что в 6 часов пополудни 6 октября арабы перейдут границы Израиля?

Ответ: думаю, что премьер-министр Израиля была уверена в этом, так как с самого начала (в отличие, скажем, от Сталина) данным своей разведки доверяла. Но обстоятельства были сильнее воли премьерши. И когда она запретила подавать команду тревоги, она понимала, что будут напрасные жертвы и что это будет означать конец ее политической карьеры. Но она могла поступить только так, как поступила. И когда через несколько месяцев оппозиция снимала ее с должности главы правительства, эта умная и мужественная женщина ни единого слова в свою защиту не произнесла: у политики свои законы.

Как видим, история время от времени повторяет некоторые полюбившиеся ей сюжеты.

Но еще раз хочу повторить: по моему глубокому убеждению, катастрофические потери РККА в 1941 году, за короткий срок оставление противнику почти половины территории европейской части СССР, огромные, в связи с этим, материальные и человеческие потери и в целом продление войны до мая 1945 года – все это имеет причиной катастрофическую ошибку Сталина с определением сроков гитлеровского нашествия.

Глава 2. Шок 41-го…

Военно-теоретическая наука, на постулаты которой опиралась в 1941 году вся военная верхушка РККА и генеральный секретарь ЦК ВКП(б), придерживалась твердого мнения, что ни одна современная крупная война не может начинаться с того, чтобы начинающий боевые действия противник одномоментно вводил в бой все сосредоточенные им на границе чужого государства войска. Война должна была начинаться с боев разведывательного характера, потом приграничные сражения, а уже потом в бой втягивались и основные силы.

Сталин был очень начитанным политиком и государственным деятелем. В его личной библиотеке после его смерти было обнаружено около 20 тысяч экземпляров книг по самым разным отраслям знаний. Из военной литературы были там даже тома германского военного теоретика Карла фон Клаузевица (1780–1831), автора знаменитого афоризма «Война есть продолжение политики другими средствами». Будучи на высокой ступени современной ему военной теории, Сталин был уверен, что если Гитлер все же и решится на военные действия против СССР, то начнет их с приграничных сражений.

Именно в силу господства подобных соображений Сталин в течение почти всего дня 22 июня никак не мог поверить, что германский вермахт одновременно и всеми силами атаковал всю западную границу Советского Союза, и потому требовал от министра обороны и начальника Генерального штаба РККА Тимошенко и Жукова достоверных сведений о начавшихся военных действиях: не авантюра ли это со стороны отдельных немецких генералов? не разведывательные ли бои осуществляются со стороны немцев? Ведь написал же ему Гитлер в личном письме от 14 мая 1941 года, что если отдельные немецкие генералы и могут открыть военные действия на границе СССР, то это будет не более чем авантюра отдельных генералов!

Но, как выяснилось к вечеру того же дня, Гитлер отбросил прочь устаревшие постулаты военной теории и ввел в бой СРАЗУ и ВСЕ сосредоточенные на границе СССР военные силы, без предъявления ультиматума, без объявления войны и без связывания себя приграничными сражениями, а сразу на всю глубину прорыва.

В результате ни командиры Красной армии, ни политическое руководство страны психологически оказались не готовы к отпору. А коль не были готовы, не смогли и оказать достойное сопротивление.