Сталин, Гитлер и мы

«— Скажите обв. Чучалина кто на вас имеет серца издопрошенных по вашему делу свидетелей назовите ихние фамилии?

— Издопрошенных свидетелей както Иванову Пономареву Монахову Мельникову и Сарину эти свидетели на меня злые ни когда не были, но этих свидетелей подговорила чтобы они показали на меня что занимаюсь к-р агитацией Чучалина Мария Афанасьевна.

— Откудова вам известно, что ваша сношейница Чучалина М. А. выше перечисленных свидетелей подговорила, чтобы они ложно показали на вас, что вы вели к-р агитацию?

— Это мне известно из того, когда меня следователь у нас в колхозе допросил я пошла домой и спросила Чучалину Марию, что? наверно утопили меня, то Чучалина мне ответила да мы оговорили и показали одно».

Думаю, что по большому счету это дело пострашнее документов о процессах, скажем, над Бухариным, Зиновьевым и другими лидерами. Не Матрену судили, а всю Россию распинали на сталинском кресте! Корреспонденты «Огонька» нашли в архиве рядом с ее делом множество аналогичных: на откатчицу Ульяну Ерохину, кузнеца Митрофана Артамонова, молотобойца Даниила Полушкина… Артамонов, например, получил десять лет лагерей без конфискации имущества «за неимением такового» и поражение в правах на пять лет. За что же? За то, что сказал во время перекура (цитата из дела дается с сохранением написания и стиля оригинала): «Сталин без головы зря называют мудрым и возьмите пример из него доклада что вы найдете мудрава вот Рыков был человек действительно мутрым…» Матрена Чучалина Сталина не оскорбляла и получила «всего» шесть лет лагерей (сущий пустяк по тем временам!) и поражение в правах на пять лет.

Судьбы миллионов таких же страдальцев, как Матрена Чучалина, жертв сталинской диктатуры сведены, словно сфокусированы, в известном теперь на весь мир так называемом Смоленском архиве. Во время Великой Отечественной войны немцы захватили и вывезли партийный архив Смоленской области, потом он попал в руки к американцам. В нем, как в зеркале, отражена многострадальная история нашей страны после Октября 1917 года. Тысячи и тысячи документов — от доносов малограмотных деревенских стукачей до переписки местных партийных князьков с политбюро и самим Сталиным. Американские ученые за двести лет своей демократии узнали цену историческим документам, архивам, научились с ними работать (в отличие от нас, поскольку до сих пор у нас за словом «архив» прежде всего следует слово «запрет»). На основании Смоленского архива создано много ценнейших научных трудов. Чем дальше уходит время, отраженное в нем, тем громче взывают к нам его страшные документы. Вот, например, что рассказывают они об одном из районов области — Усмынском. По ним мы видим, как начался после Октябрьской революции произвол местных партийных прощелыг, как уничтожали трудовое крестьянство. И самое главное — как центр железной рукой направлял эту преступную политику. Когда знакомишься со Смоленским архивом, то поражаешься малочисленности деревенских негодяев, которые по воле Сталина задавили крестьянство. В Усмынском районе было 69 коммунистов, по одному на три деревни! Все они не имели никакого отношения к сельскому труду — милиционеры, продавцы, кладовщики, конторщики, фининспекторы, сторожа… Все что угодно, лишь бы не работать в поле, но командовать. Жестокость невиданная (объясняется «классовой борьбой»), разврат, пьянство и невежество руководящей верхушки, чудовищный симбиоз беспрекословного раба перед центром и всесильного хозяина в своей деревне — обо всем этом просто кричат архивные документы. Мы публиковали их в «Огоньке» и так характеризовали их партийных «героев»: «Их учили не щадить ни отца с матерью, ни друзей, ни соседей, доносить о настроениях, слухах (волна доносов показала, как умело они пользовались этим оружием), отнимать в интересах класса имущество, а если надо, и жизнь. Конечно, то были обыкновенные малограмотные парни, с трудом владевшие политической терминологией, развращенные властью, которая давала им возможность попить, покуражиться, погулять. По-настоящему научились они одному — готовности выполнять любые указания».